«Ничего особенного», – сказал кот - [42]

Потом он разыскал Мариэллу и задал такой вопрос:

– Если в пространстве Минковского время однонаправленно, а времени не существует, то что же остается? – Чем инициировал бессонную ночь, исполненную экстаза без всякого секса. После которой он забросил проект картирования, оставив его своим аспирантам. Он организовал сразу две новые лаборатории – как именно он сделал это, Мариэлла так и не поняла; впрочем, она так мало соображала в практических вопросах, что даже не имела водительских прав, – и начал готовить другой эксперимент. Половина нового оборудования ушла в одну лабораторию, которой он дал название «Праща», а остальное – во вторую, расположенную на противоположной стороне кампуса и получившей название «Мишень».

– Если получится, – сказал он, – изменится все. Люди смогут путешествовать туда и обратно по всем закоулкам вселенной.

– Если только в точке прибытия будет оборудование, чтобы принимать их.

– Да, конечно.

– И еще при том условии, что оно попросту не взорвется ко всем чертям. У меня существуют большие подозрения насчет градиента энергии между двумя твоими точками.

Он снова улыбнулся – улыбкой человека, точно знающего, что никаких неполадок быть не может и что все должно с неизбежностью сработать как надо.

– На этот счет не беспокойся, – сказал Ричард. – Как-никак ты ведущий соавтор. Я не стану ничего делать, пока ты не убедишь меня в полнейшей безопасности.

На следующий день весь кампус содрогнулся от сильного взрыва. Мариэлла выскочила на улицу и увидела, что народ выбегает из всех зданий. Над крышами поднимался густой клуб черного дыма.

Поднимался как раз от «Мишени».

Ричард сказал ей, что проведет там весь день.

Как-то так получилось, что Мариэлла ринулась туда бегом. Как-то так получилось, что она оказалась там. Вместо здания громоздилась куча щебня. Немногочисленные крупные обломки пылали. И пахло горелым мусором.

Чья-то рука прикоснулась к ее локтю. Это оказалась д-р Инглехофф. Лаура.

– Ричарда наверняка там не было, – сказала она. – Я уверена, что с ним все в порядке. – Ее лицо выражало гротескно преувеличенное сочувствие.

Мариэлла недоуменно уставилась на утешительницу.

– А где еще он мог быть? В это время дня! С какой стати он мог оказаться где-нибудь еще?

Потом люди, которых она никогда не воспринимала не то что как друзей, но и как близких коллег, увели ее прочь. Она оказалась в какой-то комнате. Там же оказалась медсестра, сделавшая ей укол. Кто-то произнес:

– Сон – лучший доктор.

Мариэлла заснула.

Когда она проснулась и Ричарда не оказалось рядом с нею, она поняла, что ее роман окончен. Кто-то сообщил ей, что взрыв оказался настолько мощным, что пока не удалось найти ничего, что можно было бы с ходу определить как человеческие останки. Этот же самый кто-то сказал, что никогда не следует терять надежды. Но это была чушь. Живой Ричард находился бы рядом с нею. Его тут не было, следовательно, он был мертв.

Ч., как он сказал бы, Т. Д.

Следующая неделя была наихудшим периодом ее жизни. Мариэлла практически лишилась сна. Иногда она отключалась и, придя в себя через десять, а то и четырнадцать часов, обнаруживала, что жарит яичницу или разбирает свои записи. Но вряд ли это можно было назвать сном. Каким-то образом она потребляла пищу. Судя по всему, ее тело хотело жить дальше, хотя ей самой этого совершенно не хотелось.

Она продолжала думать о Ричарде, потерянном для нее, уносимом все дальше и дальше в прошлое.

Но прошлого, конечно, не существовало. Значит, его не было и там.

Однажды ночью она обнаружила, что в три часа ночи, повинуясь трудноуловимому импульсу, полностью одетая, быстро идет по кампусу. Шла она совершенно определенно в лабораторию Ричарда – ту, что уцелела, «Пращу». Здание – темное и пустое – уже возвышалось перед нею.

Когда она повернула рубильник, разом ожили целые горы электронных приборов. Первый эксперимент Ричарда можно было бы провести на кухонном столе. Это оборудование выглядело как декорации к опере Вагнера. Просто поразительно, насколько сильно деньги могут усложнить даже простейшую демонстрацию доказательств.

Мариэлла принялась щелкать выключателями, возвращая зверя к жизни. Приборы жужжали и похрипывали. На плоских экранах высветились и заколебались в мимолетных искажениях тестовые рисунки. Что-то пощелкивало и искрило, наполняя воздух запахом озона.

Это были не ее владения. Но поскольку они принадлежали Ричарду и поскольку он хотел, чтобы она разбиралась в том, что здесь происходит, она знала, что делать.

В конце концов, такой вещи, как время, не существовало. Только накопление последствий.

Но прежде всего здесь нужно было много чего сделать. Все записи Ричарда находились в обшарпанном старом ноутбуке, лежавшем поверх стопки справочников на его письменном столе. Она собрала файлы вместе и приложила весь архив к письму, состоявшему из одной простой фразы: «Это поможет вам понять, что случилось». Она отправила его всем абонентам из адресной книги. Наверняка хоть у кого-то из них хватит мозгов, чтобы оценить по заслугам то, что он сделал. Ее собственные записи находились в полной безопасности в ее кабинете. У нее не было сомнений в том, что после того, что ей предстояло сделать, их будут тщательно изучать.