Ничего личного! - [55]

Телефонный звонок застал меня уже в холле. Тимур спросил:

– Ну, как, собралась? Я сейчас пришлю ребят, они заберут все. И не спорь. Куда отвезти вещи: ко мне или в Петровское?

Я представила, что все это придется еще раз разбирать, и вздохнула:

– Давай в Петровское. Тимур, я не буду дожидаться ребят, пусть заберут коробки внизу, у консьержки. А мне еще в пару мест надо заехать. Встретимся в офисе, ладно?

Перед самым концом рабочего дня я забежала к девчонкам, чтобы забрать у них диск обновлений нормативных материалов. Когда я вошла, заметила, что они обе как-то странно выглядят.

– Вы чего?

Света сдавленным голосом спросила:

– Ты сейчас никого не встретила на лестнице?

Я изумилась.

– Нет. А что?

Юлька возмущенно сказала:

– Сейчас, за несколько минут до тебя, сюда зашла Ольга Костромеева. Я спросила ее, где Юрий Степанович. Она разоралась, как сумасшедшая, что не позволит за своей спиной шептаться, что тоже много чего знает про всех нас, что она Юрию Степановичу не нянька. Я растерялась ужасно, пыталась с ней как-то объясниться. Костромеева неожиданно расплакалась, стала жаловаться, что ее никто не любит, что зря мы все носимся с тобой и что скоро мы все узнаем, какая ты на самом деле. И добавила, что Гараев ошибается, что с ней можно так обращаться, что она всем докажет. И ушла, вот буквально за несколько секунд до твоего прихода. Вы просто должны были встретиться!

Я пожала плечами:

– Я никого не видела.

Поудивлявшись странностям в поведении Ольги, я забыла забрать диск и вернулась к себе.

За моим столом сидел Тимур и играл в «Сапера». Он на меня весело глянул:

– Собираешься? Я за тобой. Вероника только что звонила, просила купить каких-то пирожных, говорит, ты знаешь, каких.

Я подошла ближе, он ухватил меня за руку и усадил на колени.

В общем, мысли по поводу странного поведения Ольги Костромеевой мгновенно выветрились из моей головы.

– Ты уже освободился? Мы можем ехать?

Он вздохнул:

– Мне сегодня еще нужно встретиться с одним человеком, так что, если хочешь, можешь ехать одна. Я приеду попозже. Но мы можем вместе поужинать. – Он виновато глянул на меня: – Звонил Сашка, приглашал в воскресенье попариться. Так что я переночую в Москве. Там будет Юрка, и я не хочу отказываться. И так все непрочно.

Я замерла в его руках, и он повернул к себе мое лицо.

– Сердишься?

Я помотала головой. Потом скосила на него глаза:

– Из-за меня у тебя столько неприятностей. – Он прижал меня сильнее, и я шутливо вырвалась из его рук. – Вот только без вольностей!

Мы вместе поужинали в «Алании», и договорились, что я поеду в Петровское на своей «Октавии», а в понедельник приеду с Вероникой. Тимур поклялся, что не будет задерживаться, и присоединится к нам, как только освободится.

 

Глава 15. Юзик.

В пятницу, ближе к концу рабочего дня, позвонил старый друг моего отца, Семен Израилевич Миркин. Он юрист, последние несколько лет занимается частной нотариальной практикой. Юрист он, по-видимому, хороший, потому что контора его процветает. С моим отцом у них было общее увлечение – оба пушкинисты. Правда, коллекция у Семена Израилевича поскромнее, но является предметом его гордости. На мой взгляд, у всех коллекционеров предмет собирательства является некоторым пунктиком, но, памятуя о собственном родителе и его увлечении, я всегда с уважением к этому отношусь.

Сегодняшний звонок был неожиданностью для меня. Зная Семена Израилевича, я приготовился терпеливо ждать, когда он подойдет к цели. Он задал мне пару вопросов о здоровье матери, и, поколебавшись все-таки несколько секунд, перешел к делу. Это показалось мне странным: обычно он ходит вокруг да около, а тут такая прыть. С чего бы?

– Юра, я звоню тебе по очень важному делу. Не возникало ли в последнее время в твоей жизни семейных проблем?

Я насторожился. На мой взгляд, Семен Израилевич никоим образом не мог прослышать о моих семейных неурядицах.

– А в чем, собственно, дело? – несколько суховато спросил я.

Он замялся:

– Степан был моим другом, и я считаю себя просто обязанным поговорить с тобой. Ты знаешь о том, что твоя мать составила завещание?

О, Господи, неужели ее состояние здоровья так плохо, что она боится умереть? Зная свою мать, я просто не мог в это поверить. Во-первых, она была гораздо моложе отца, и в свои шестьдесят пять лет выглядит превосходно.

Он правильно понял паузу, возникшую в разговоре.

– Ну да, с год назад, когда у нее первый раз случился сердечный приступ, а потом начались проблемы со здоровьем, она обратилась ко мне. Ты должен простить мои колебания, равно как и то, что я раньше не поставил тебя в известность. Пойми, мне сейчас приходится нарушить один из основных принципов. Я всегда свято храню тайны своих клиентов, и сейчас поступил бы так же, если бы речь не шла о святом для каждого коллекционера. Я имею в виду судьбу коллекции твоего отца. Насколько я знаю, ты не являешься продолжателем семейных традиций и совершенно равнодушен к коллекции, начало собирательства которой заложил твой прадед, продолжили твой дед и отец.

Вот только не хватало сейчас послушать лекцию! В протяжение всего нашего разговора мой сотовый неумолчно разрывался звонками. Я не утерпел и довольно невежливо перебил его: