Ничего, кроме страха - [43]

В детской песенке поется: «Если позже всех пришел, залезай скорей в котел». Когда собирали какую-нибудь команду, меня никогда в нее не брали. На уроках плавания меня сталкивали в воду, а мои ботинки и носки воровали из раздевалки. Я не решался ехать со всеми в сад Скоруп таскать яблоки, потому что там стоял сарай, который обычно использовали для экзекуций, а летом я ни с кем не ездил на пляж. Единственный раз, когда я поехал на пляж в компании, мне устроили западню. Мне сказали, что приедет Сусанна, и ей, дескать, надо со мной о чем-то поговорить, после чего мы все отправились к морю, прихватив плавки и полотенца. Дорога шла через лес Линнескоу, потом через поля и луга. На небе не было ни облачка, мы свернули налево по извилистой дорожке, ведущей в Тьеребю и Стоубю, а далее — в Мариелюст. Солнце припекало, над волнорезами висело марево, мы переоделось в канаве и наперегонки помчались к воде — и тут я упал в яму, доверху набитую медузами.

Они прикрыли ее, поэтому я ничего не заметил. Меня отталкивали от края, не давая выбраться, а когда им это надоело, они побежали купаться. Все тело горело, и, прихватив свои вещи, я отправился домой, сделав большой крюк, чтобы объехать ресторан «Кёруп» и главную площадь Мариелюста, где многие из моих обидчиков подрабатывали летом продавцами мороженого, смотрителями кемпинга или площадки для мини-гольфа. Они старались вытянуть из туристов как можно больше денег, прикалывались над ними и веселились всякий раз, когда какого-нибудь немца на надувном матрасе уносило в море. В тот день я доехал до самого Элькенёра, где не было ни души.

Вечера в школе проводились в физкультурном зале, его по этому случаю украшали; в одном из классов устраивали бар, где продавали лимонад, а в другом все складывали свои вещи. В младших классах мы торжественно, парами, входили в зал, а потом вставали в ряд и танцевали «буги-вуги», но в старших классах мы сами решали, как и что делать. Мальчишки проносили в полиэтиленовых пакетах пиво — «Голубой Нюкёпинг», у девчонок в туалете была припрятана бутылка красного «Мартини», и они беспрерывно бегали туда-сюда, красились, накладывали голубые тени и причесывались. Я был влюблен в Сусанну с первого класса — отец ее был булочником, они жили в нескольких кварталах от нас на Сольвай, над дверями у них висел крендель, и иногда она тоже стояла за прилавком. Каждое воскресенье я отправлялся к ней в гости, звонил в дверь и интересовался, дома ли Сусанна. Ни в коем случае нельзя было шуметь, потому что ее отец днем спал, — ему ведь приходилось очень рано вставать. Вместе с ее мамой мы в гостиной смотрели телевизор, которого было почти не слышно. Я ждал, когда Сусанна скажет: «Пойдем ко мне в комнату?» Я мог часами сидеть на кровати в ее комнате, не зная, как мне приступить к делу и поцеловать ее. А что, если спросить? Или лучше обнять ее и взять за руку? Никогда ничего у меня не получалось, даже когда мы прощались. Она закрывала дверь, и я не успевал поцеловать ее. А в следующее воскресенье я снова оказывался у ее двери, и в следующее опять, и вот, в конце концов, я решился пойти на школьный вечер.

В физкультурном зале царил полумрак, повсюду были развешены флажки и гирлянды, мигали фонарики, пахло потом, сырыми полотенцами и резиновыми тапочками. Мальчишки выстроились у брусьев с одной стороны зала, девчонки сидели на скамейках с другой, гремела музыка — то Вау City Rollers для мальчиков, то Nazareth и Status Quo для девочек, — но никто не танцевал, все чего-то ждали. И вот зазвучала песня «Hey, I am going to Barbados!»[112], где капитан Тобиас Вилькокс приветствует пассажиров, следующих рейсом 372 компании «Кокосовые авиалинии» до Бриджтауна, — и девчонки неуверенно начали подниматься и танцевать группками. Не успела закончиться пластинка, как к ним присоединилось несколько мальчишек, а остальные стали вылезать в центр зала под песню «New York Groove»[113] группы Hello. Потом зазвучали «Sugar Baby Love» Rubettes, «Magic» группы Pilo, Mud и Showaddywaddy. И вот настал кульминационный момент вечера — медленный танец.

Я пообещал себе, что сделаю это, и оглянулся в поисках Сусанны. Зазвучала «If You Think You Know How To Love Me»[114] Smokie — значит, сейчас медленный танец. В дверях показались Томми с Микаэлем и еще какими-то парнями из молодежного клуба. Никто не двигался с места, и тут Томми подошел к девочкам и пригласил Сусанну на танец. Во время следующей песни «I’m Not In Love»[115] группы Юсс они уже безостановочно целовались, но я не мог уйти, потому что к выходу надо было идти мимо них, а Микаэль уже заметил меня. Деваться было некуда, да, в общем, мне уже было все равно — под звуки «Alone Again, Naturally»[116] Гилберта О’Салливана Сусанна засунула руку в штаны Томми. Мне хотелось умереть на месте, чтобы раз и навсегда со всем покончить, и я схватил бутылку и бросился к выходу.

Сколько я себя помню, я мечтал уехать из Нюкёпинга и из дома, где вырос. У меня не было никаких друзей, мне приходилось все время быть настороже, я был ограничен во всем. Я словно шел по канату, улица казалась страшно узкой и вела меня только от нашего гаража до школы и обратно. Жизнь сжалась до маленького камешка-погремушки в кармане, отец говорил, что он со дна доисторического мелового моря. Никто не смог мне объяснить, как один камень мог оказаться в другом. Я спрятал его в ящик стола, туда, где хранились мои коллекции.