Ни закона, ни жалости - [73]

До ближайшей к склону холма точки мы дошли вместе с капитаном Волоколамовым. Там остановились осмотреться. Вообще-то перепрыгнуть со склона на скалу было вполне по нашим силам; беда только в том, как забраться на сам склон, – поблизости от скалы он был слишком крут для нормального прохождения. Тем более в боевых условиях, когда нет возможности использовать альпинистское снаряжение, нет возможности отдохнуть, повиснув на креплениях, зато постоянно приходится искать укрытие от пули, которая может прилететь с трех сторон – спереди, справа и слева. И единственное укрытие в этом случае – под самим склоном. Но и снизу здесь тоже забраться сложно. Обязательно нужно иметь навыки скалолазания и вбивать в скалу крюки.

– Здесь, я думаю, опасности нет, – сказал Волоколамов.

– Из вредности возразить хочется, но нечего, – кивнул я. – Проходи свой периметр, а я пройду свой. Потом совместим данные.

– Понял…

Капитан, похоже, уже основательно привык к гипсу и к вынужденной ходьбе с одной прямой ногой и не чувствовал в этом большого неудобства.

Мы двинулись. По периметру – по крайней мере, с моей, южной стороны – идти было намного легче, чем напрямую через густой ельник. Высота меня особенно не волновала. Здесь, на краю, земли было намного меньше и ели – которые, как известно, имеют поверхностную корневую систему и не требуют глубокой почвы – по краям скалы не росли.

Бандитов пока видно не было. Но они шли не по дну ущелья, а по склону, где не было троп, зато попадались непроходимые из-за крутизны участки. В любом случае, захотят ли они спуститься в ущелье и подходить к нам оттуда или пожелают передвигаться по склону, это требует времени. А оно в данной ситуации играло за нас.

– Тридцать Первый, – вызвал меня по связи Волоколамов. – У меня неприятное сообщение.

– Вали все неприятности в кучу… Что у тебя?

– По самому склону – осыпь, подняться по которой можно без проблем. Наша позиция в этом случае сильно уязвима.

– Понял. Осматривай дальше. Осыпь потом осмотрим вместе.

С моей стороны скала выглядела не хуже средневековой крепости, и здесь бандиты могли бы выступить только в качестве дичи для засевших наверху охотников. Я внимательно прошел весь периметр с южной и восточной сторон. Подобраться к нам отсюда было возможно разве что с помощью длинной пожарной лестницы, которой у боевиков, разумеется, не будет. Значит, на южной стороне можно, что называется, спать спокойно.

Мы встретились с капитаном на средней точке западной стороны.

– Показывай, что ты там нашел.

Идти было недалеко. Место и в самом деле оказалось достаточно опасным для нас. Я присмотрелся внимательнее, и мне показалось, что кое-где на камнях остались следы то ли лома, то ли кайла. Похоже, что осыпь была рукотворным делом и кто-то не поленился сотворить этот подъем на скалу. Непонятно только, с какой целью.

Волоколамов правильно понял мои взгляды.

– Да, мне тоже показалось, что сделано специально, – согласился он.

– Могли бы для удобства и лифт соорудить, – проворчал я.

– Поленились электричество тянуть.

– Тогда у нас появляется два варианта, – сориентировался я в новой обстановке. – До подхода своих мы можем держать оборону здесь. А можем выйти и спрятаться где-то на склоне среди камней. Пусть ищут. Если найдут, примем бой. А пока они будут искать, успеем укрепиться.

– Быстро найдут, – предупредил капитан. – У них собаки. Я, по крайней мере, двух видел, когда мы мимо пролетали. И лай, кажется, слышал… уже после посадки. Собаки быстро найдут. Не успеем укрепиться.

– Это хуже…

Собак я не видел, потому что слишком много внимания уделял попыткам удержать мотодельтаплан в полете. А второй вариант из предложенных мною позволял значительно протянуть время, поскольку это в нашем положении было одной из главных задач.

– Если собаки умеют ходить по следу, нам далеко не уйти.

Про свой гипс Волоколамов не вспомнил, считая, видимо, что он не может стать задержкой в пути. У меня же на этот счет были серьезные сомнения. И именно из-за этих сомнений я рассматривал два варианта дальнейших действий, хотя второй при любом раскладе казался мне более предпочтительным – хотя бы потому, что там мы не будем запертыми на ограниченном пространстве. А боевые действия лучше всего вести, имея свободу маневра. Но вот гипс на ноге капитана ограничивал маневр моей маленькой группы. И это было реальностью, несмотря на все желание Волоколамова показать свою боеспособность.

Этот фактор, по сути дела, и решил вопрос, хотя заострять на этом внимание я не стал. Проще все списать на собак, что я и сделал; хотя сам я хорошо знаю, что собаки бронежилеты не носят и для вооруженного человека, умеющего к тому же недурно стрелять, серьезной опасности не представляют.

– Какие собаки? – спросил я. – Не рассмотрел?

– Здесь все собаки похожи. Или кавказские овчарки, или алабаи. Я их различаю только по хвостам. У кавказки хвост длинный и лохматый, у алабая – купированный. Да и шерсть у первой длиннее. Вообще-то это караульные породы, по следу едва ли ходят…

Волоколамов не знал, на что решиться. Но я уже решился.

– Аборигенные собаки… Они здесь с самого детства работают, стада охраняют и по следу сами учатся ходить. Ты не суди по их городским характеристикам… Решено, остаемся наверху. Но подъем следует как-то… того…