Ни слова о любви - [119]
Теперь Сабина и впрямь оторопела.
— Я только и мечтаю о том, чтобы съесть что-нибудь сто`ящее, — сказала она, и это была чистая правда. Свежий воздух и прогулка действительно вызвали посасывание в желудке, которое она ощутила впервые за несколько дней: после недавних горестей она совсем потеряла аппетит.
И хотя Мариуш избегал зрительного контакта как огня, в остальном он вел себя гораздо адекватнее, чем утром.
— В общем, это… Что я хотел сказать? Все должно было быть не совсем так, — начал он, ставя перед ней тарелку, содержимое которой было… как минимум своеобразным.
Сабина остолбенело смотрела в тарелку, узнавая греческую еду: тефтельки кефтедес, жареные цукини, подрумяненный на гриле сыр халуми и маленькие шашлыки из ягнятины. Вся эта снедь, наверняка взятая из Касиных пакетов, была перемешана в глубокой тарелке вместе с добавками из совершенно иного кулинарного круга: кусочками охотничьих колбасок, кукурузой из банки и ломтиками вареного картофеля. Похоже, Зыгмунтович решил творчески использовать все продукты, которые были в ее холодильнике, а в довершение еще щедро полил все кетчупом.
— Мой приезд наверняка застал тебя врасплох… э-эгм… — уже немного свободнее продолжал писатель. Осмысленные высказывания стали встречаться в его речи чаще, чем нечленораздельные возгласы. — И ты ломаешь голову: с чего бы это человек, привыкший жить словно в пещере, вдруг отправляется с визитом в другой конец Польши?
Сабине трудно было не кивнуть. Она силилась сосредоточиться на его словах и в то же время осторожно ковыряла вилкой содержимое тарелки, побаиваясь это попробовать.
— Ты даже не подозреваешь, сколь многое во мне изменила. Ведь столько лет каждый мой день был похож на предыдущий. Одни и те же действия, повторяемые в одном и том же ритме, и никаких неожиданностей.
— Я думала, именно этого ты и хочешь.
— Я тоже так думал. Очень долго. Собственно говоря, на протяжении всей своей взрослой жизни, — насупился он. — Но я столько слышал от тебя о том, как радикально ты порвала с прошлым, как открылась неизведанному, и во мне начало что-то проклевываться. Видишь ли… — Ему явно тяжело было говорить о себе, и Сабина вся превратилась в слух, заодно используя возможность забыть на время о сомнительном блюде. — Я никогда ничего не чувствовал. То есть… сфера эмоций для меня существовала лишь теоретически. Я мог понять механизмы, управляющие ею, но… примерно по такому же принципу, как мы усваиваем инструкцию по эксплуатации, скажем, стиральной машины. У меня же самого эта функция была отключена. Сабина… — Зыгмунтович наклонился в ее сторону. На его лбу показались капельки пота, от усилий он тяжело дышал. Коснувшись ее ладони, лежавшей на столе, он накрыл ее своей. — Я тебя люблю.
Сабина вытаращила глаза. Только такую реакцию она сейчас могла выдать.
Зыгмунтович встал с места и подошел к ней. Склонился, чтобы поцеловать ее. Его жирные волосы уже почти касались ее лица.
— Что?! Что ты вытворяешь?! — вновь обретя способность управлять собой, Сабина вскочила со стула как ошпаренная.
— Ты и я — мы созданы один для другого! Мы знаем друг друга как свои пять пальцев, никто не понимает меня так, как ты! Ты же сама написала, чтобы я открылся и что никогда не бывает поздно!
Мариуша обуяла решительность, которую трудно было заподозрить в нем ранее. Он принялся хватать Сабину руками и прижимать к себе.
— Боже!
Она сбежала от него в гостиную, соображая, что теперь единственный путь к бегству лежит через террасу прямиком к морю. Но тут послышался звонок в дверь.
Зыгмунтович замер на месте, и это дало Сабине возможность оценить ситуацию еще раз. Неожиданный поклонник опять превратился в запуганного зверька. А к Сабине, хотя она все еще не могла успокоиться, по крайней мере возвращалась способность рационально мыслить.
— Иду, иду! — крикнула она в сторону двери: кто бы за ней ни стоял, сейчас он — ее спаситель.
В то же время она предусмотрительно не сводила глаз с Мариуша, но угроза, судя по всему, миновала. «Может, это мне приснилось? Что это с ним, б**, было?!» Она решила, что может рискнуть пройти мимо незадачливого насильника, чтобы открыть дверь. Однако на этом неожиданности сегодняшнего дня вовсе не закончились: на пороге стояла… ее дочь.
— Мне надо с тобой поговорить, ты меня впустишь? — спросила Ружа, пренебрегая ритуалом приветствия.
— Похоже, все вдруг забыли о существовании такого простого устройства, как телефон! — вырвалось у Сабины, которой изрядно надоели эти сюрпризы.
Кто еще захочет ее навестить без предупреждения? Может, хватит?
— Что-то случилось?
В голову Сабины внезапно пришел другой вопрос, и ее охватило сильное беспокойство. Должно быть, стряслось что-то скверное, раз Ружа так внезапно появляется здесь, и это после всего, что между ними недавно произошло…
— Можно войти?
Дочь говорила уже не тем пресыщенным, наглым тоном, который так раздражал Сабину во время их последней встречи, в ее голосе появились какие-то новые интонации… Или это Сабине лишь казалось?
Она посторонилась, впуская Ружу.
— Так ты скажешь, что случилось? С тобой все в порядке? Тебе нужна помощь?
Устроенная личная жизнь, грант на исследования и почти решенная поездка в Париж – все это для Эвы Охник зачеркнуло известие о внезапной смерти матери. Будущее простилось с Эвой смайликом с поцелуем: его прислал в sms любимый парень вместо помощи и слов поддержки. Родная деревушка в польской глуши, младшие сестры и тяжелобольной брат, на лечение которого нужна огромная сумма, – такое ее беспросветное настоящее, так же мало похожее на мечту, как знакомство с миллионером Александром Кропивницким – на счастливый билет в лотерее.
Он не должен был целовать меня. И мне это не должно было нравиться. Гаррет Купер — ворчливый, властный, грубый. Мы должны работать вместе, чтобы спасти отель моей семьи, но каждый раз, когда мы находимся в одной комнате, летят искры. И это не хорошо. Между нами начинаются тяжелые отношения, и это на мне… частично. Что-то связанное с его унижением после слишком большого количества коктейлей и с тем, что он слишком далеко запустил свою сварливую удачу. В свою защиту скажу, я не знала, кем он был в то время, но вам лучше поверить, что он ушел, зная, кто я такая.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Купидон увидел Аврору, которая под бой курантов на Новый год загадала желание: «обрести любовь», и сразу захотел уволиться. Но поздно: бумажка с желанием уже сожжена, а шампанское выпито вместе с пеплом. Что ж, придется исполнять волю клиента.
Жена богатого американского фермера Инна Соломина прилетает в Москву на свадьбу сына, с которым судьба разлучила ее почти 20 лет назад. Трудным оказывается путь матери и сына навстречу друг другу, но они преодолевают его.
Старик ступил на кладбищенскую землю, устало опустился на траву. Как он очутился здесь? Почему вдруг бросил все дела? Неужели виной всему Пуанкаре с его теоремой о возвращении? Совсем седой, с лицом, испещренным морщинами, из-за которых не видно старых шрамов, старик вовсе не был похож на профессора. Особенно здесь, среди оглушающей кладбищенской тишины. Он поднял глаза на могильный камень, у которого сидел. Ева. Ее не стало шесть лет назад. Она всегда жила здесь, на родной земле, в Беларуси. Когда-то они были неразлучны.
Поездка на Гавайи давала Мэтти Шарп долгожданную возможность приятно отдохнуть, а заодно и выполнить поручение тети, коллекционирующей предметы старины. Девушке предстояло забрать у престарелого миллионера Кормье бесценный средневековый меч. Но отпуск Мэтти против всяких ожиданий оказался полон тайн и опасностей. Над девушкой нависла угроза гибели. И единственный, кто в состоянии помочь ей разорвать смертоносную паутину, — отважный и изобретательный Хью Эбботт…