Ни капли невинности. Хроника стремительной молодости. - [3]
Называется она “метромикропаралич”.
Да, да, это именно тогда, когда грузная тетя с бюстом седьмого размера толкает мое тщедушное тельце, занятое переносом из одного места в другое тяжелой, забитой мыслями, головы, издает воинственный рык и с ускорением охотящегося гепарда врывается в открытые двери подошедшего поезда, но, едва войдя в вагон, РЕЗКО ОСТАНАВЛИВАЕТСЯ! И продолжает стоять до тех пор, пока двери не закроются, а поезд не тронется. Идущим за ней остается лишь либо просачиваться каким-то образом внутрь, обтекая ее, либо – поскольку ММП передается моментально – так же замирать, но уже за пределами вагона. Неуспевшего ждет судьба сырого яйца, сброшенного с седьмого этажа…
Бывает еще ММП с осложнениями.
Если вы видите мешком свисающий с поручня костюм, из недр которого видны стеклянные выпученные глаза, полуоткрытый рот, вместе составляющие весьма дебильную физиономию, не пугайтесь. Это не сбежавший пациент лечебницы им. Кащенко. Вполне возможно, что гражданин даже трезв. И вообще – не судите строго. Это ваш соотечественник, изучающий “Схему движения скоростного транспорта г. Москвы”. Проследите за его взглядом – убедитесь сами. Вот я, например, уже привык.
Хотя, все же, наблюдать за этим в воскресенье утром, честно говоря, тяжеловато. Но вот, наконец, долгожданное: “Станция “Комсомольская”. Переход на кольцевую линию и выход к вокзалам: Ленинградскому, Ярославскому и…” самому грязному, блин!!!
Если вы живете в Москве, но родились не здесь, то – скорее всего – вы поймете, о чем я хочу сказать…
Об этом тянущемся по всей твоей жизни шлейфе знакомых, одноклассников, приятелей, однокурсников, бывших коллег, собутыльников, любовниц/любовников, соседей и проч., которые остались жить ТАМ, на твоей исторической родине (в Самаре, Казани, Ростове-на-Дону, Днепропетровске, Владимире, Волгограде etc). Это совсем не то же самое, что знакомые, бывшие коллеги, однокурсники и т.д. из Москвы.
О нет!
Земляки никогда о тебе не забудут. Даже не надейся. Ты навсегда останешься в их памяти, а твой телефон – в их записной книжке. В этом то вся проблема. Не проходит и недели, чтобы какой-нибудь Володька, который сам прекрасно понимает, что его фамилия значит для тебя не больше, чем название столицы Мозамбика, не позвонил и не попросил бы о чем-нибудь. Да, именно, тот самый Володька (который “ну, помнишь, ты мне еще в 9 классе зуб баскетбольным мячом выбил”) звонит и просит купить и отправить ему книгу “299 относительно приличных способов заставить кроликов размножаться”, или встретить в Домодедово и отвезти в Шереметьево труп любимого лабрадора двоюродной бабушки второго мужа бывшей тещи, или подсказать, где в Москве самые дешевые резиновые сапоги, если покупать сразу сто пар, но все – разного цвета (ненужное зачеркнуть).
Первое время, конечно, ты стараешься честно убедить Володьку, что книга про кроликов продается только в комплекте с DVD, килограммом семян моркови и резиновой лодкой деда Мазая, самолет из Здолбунова прилетает в Домодедово в три часа ночи, а у тебя нет машины и живешь ты на другом конце города, и, честно говоря, никогда в жизни не видел резиновые сапоги. Володька, конечно, тебе не верит. Умоляет, упрашивает, обижается.
В следующий раз ты довольно жестко и предельно конкретно объясняешь, что тебе некогда, что ты не в Москве, что ты болен, что ты умер, в конце концов!!! Блин…
Еще пару раз ты просто не отвечаешь на звонки.
Все. Можно быть уверенным, что твое имя навсегда вычеркнуто из списков тех, кому отправляют открытки на новый год, – по причине твоей бесполезности (т.е., конечно, циничности, черствости, бездушности, нежелании помочь ближнему и т.п.). Зато можно поздравить себя с включением в обязательную программу бесконечной олимпиады сплетников: “Ах, ну да! Камалеев же у нас крутой. В Москве живет. А ты слышала, как он на прошлый свой день рождения купил ящик Martini и раздал его на улице бомжам?! Вот дурак то…”
Согласитесь, не самые приятные воспоминания о родных местах сопровождают меня, когда я иду по перрону встречать только что прибывший фирменный скорый №21/22 “Димитровград – Ульяновск – Москва”. Целый поезд землячков, блин!!!
Старательно обходя знакомых, носильщиков, стражей порядка, изредка все же бросая скупое: “Привет! Рад видеть! Извините, спешу…”, быстро приближаюсь к 6 вагону. Дверь открывается, проводница выполняет традиционный шаманский ритуал: протирает поручни тряпочкой цвета слякотной жижи. Не знаете, случайно, зачем? Лично я в поезде вообще стараюсь ни до чего без особой нужды не дотрагиваться, а поход в туалет воспринимаю как личный подвиг. За спиной хранительницы чая уже видны полусонные физиономии очередных покорителей Москвы. Нет, конечно, они сюда не навсегда. Кто-то по делам, кто-то в отпуск, кто-то проездом, кто-то к друзьям. Просто для некоторых через турникет пройти – уже достижение. В таком-то состоянии! Покорение, прямо-таки:-)).
Итак, первый пошел, второй пошел, десятый, восемнадцатый… Хм, так бы не заснуть…
Вот, наконец, появляется он. Тот, кого я встречаю.
Пикалов собственной персоной!
Ё-маааё!!
Две повести о любви, алкоголе, изменах, женском коварстве, неадекватном поведении и поступках, навсегда меняющих реальность.Жестко и пронзительно. Лаконичный, образный язык и ехидные наблюдения за окружающей действительностью.Едкий коктейль с не◦самой предсказуемой развязкой.
Журналист, креативный директор сервиса Xsolla и бывший автор Game.EXE и «Афиши» Андрей Подшибякин и его вторая книга «Игрожур. Великий русский роман про игры» – прямое продолжение первых глав истории, изначально публиковавшихся в «ЖЖ» и в российском PC Gamer, где он был главным редактором. Главный герой «Игрожура» – старшеклассник Юра Черепанов, который переезжает из сибирского городка в Москву, чтобы работать в своём любимом журнале «Мания страны навигаторов». Постепенно герой знакомится с реалиями редакции и понимает, что в издании всё устроено совсем не так, как ему казалось. Содержит нецензурную брань.
Острое социальное зрение отличает повести ивановского прозаика Владимира Мазурина. Они посвящены жизни сегодняшнего села. В повести «Ниночка», например, добрые работящие родители вдруг с горечью понимают, что у них выросла дочь, которая ищет только легких благ и ни во что не ставит труд, порядочность, честность… Автор утверждает, что что героиня далеко не исключение, она в какой-то мере следствие того нравственного перекоса, к которому привели социально-экономические неустройства в жизни села. О самом страшном зле — пьянстве — повесть «Дурные деньги».
Книга посвящена французскому лётчику и писателю Антуану де Сент-Экзюпери. Написана после посещения его любимой усадьбы под Лионом.Травля писателя при жизни, его таинственное исчезновение, необъективность книги воспоминаний его жены Консуэло, пошлые измышления в интернете о связях писателя с женщинами. Всё это заставило меня писать о Сент-Экзюпери, опираясь на документы и воспоминания людей об этом необыкновенном человеке.
«Старый дом на хуторе Большой Набатов. Нынче я с ним прощаюсь, словно бы с прежней жизнью. Хожу да брожу в одиноких раздумьях: светлых и горьких».
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
«Долгое эдвардианское лето» – так называли безмятежное время, которое пришло со смертью королевы Виктории и закончилось Первой мировой войной. Для юной Делии, приехавшей из провинции в австралийскую столицу, новая жизнь кажется счастливым сном. Однако большой город коварен: его населяют не только честные трудяги и праздные богачи, но и богемная молодежь, презирающая эдвардианскую добропорядочность. В таком обществе трудно сохранить себя – но всегда ли мы знаем, кем являемся на самом деле?