«Ни кацапа, ни жида, ни ляха» - [109]
Показания Степаняка подтверждаются показаниями Д. Паламарчука, редактора и корректора материалов Конференции. Он утверждал, что 70 % делегатов конференции были «националы», не совсем хорошо говорившие по-русски и совершенно не понимавшие украинский. При этом один делегат грузин «Гогия»-«Карло»-«Гуриэли» после Конференции был уничтожен СБ якобы за работу на «Советы». Еще один делегат, «Андраник», глава армянской делегации, оставил бандеровцев и пошел служить в РККА. Глава азербайджанской делегации «Чайли»-«Физул», служивший в УПА, позднее перешел к советским партизанам. Большинство делегатов вели себя крайне неактивно и не участвовали в прениях по докладам Конференции (всего было три доклада: Логуша-«Иванива», «Верещаки» и «Карло-Гуриэли»). Планируемый революционный комитет так и не был создан, хотя от его имени и издавались листовки[1483].
Однако идея об украинце-борце за освобождение не только Украины, но и всех «порабощенных народов», была адресована не только «порабощенным народам», но и солдатам УПА. Поэтому она присутствует не только в пропагандистских листовках и печати, но и во внутренних инструкциях УПА[1484].
После ІІІ Чрезвычайного Съезда ОУН отношение ОУН к национальным меньшинствам продолжало изменяться в сторону большей терпимости. В 1944 г. критика моноэтнического взгляда на Украину появилась в официальном органе ОУН «Идея и действие». Е. Логуш-«Степанив» в своей статье ставил вопрос об отношении украинского национализма к неукраинцам, живущим в Украине. Он осуждал подход, согласно которому в проектах аграрного устройства земля оставлялась только украинцам, а неукраинцам давалась лишь в том случае, если они доказали своими поступками служение украинскому делу[1485]. Осуждалось неправильное понимание лозунга «Украина для украинцев»: «Надо только удивляться, с какой самоуверенностью у нас искривляется некоторыми лозунг: «Украина для украинцев» – означает все, что не украинское, несмотря на национальную принадлежность, это не нужное, которое должно из Украины исчезнуть. Как? Просто – либо стать в один день украинцами. Либо выйти из Украины на все четыре стороны»[1486]. В статье критиковалась политика, когда украинцы сдают немцам на работы «контингент»[1487], целиком состоящий из представителей национального меньшинства или, спасаясь от немецкого преследования, сбегают в лес, не предупредив о грозящей расправе неукраинское население. Как один из пунктов политики в отношении национальных меньшинств предлагался не курс на ассимиляцию отдельных людей, а курс на привлечение целых народов к сотрудничеству[1488]. Несмотря на сравнительную демократичность взглядов автора статьи, многие положения украинского национализма в его статье остаются неизменными. Так, автор резко отрицательно оценивает «пацифизм» и «космополитизм» деятелей «Украинской революции»[1489]. Как уже говорилось выше, как таковой оуновский лозунг «Украина для украинцев» не осуждался, но осуждалось его «неправильное», шовинистическое по отношению к национальным меньшинствам, понимание. Достаточно любопытной является позиция автора относительно расизма. С одной стороны, он всячески открещивается от теории и практики немецкого расизма, а с другой – находит в расизме вообще некоторые полезные вещи: «Чувство расовой самобытности есть, вероятно, у каждого народа. Однако это чувство ни у одного народа не приобрело такого внешнего проявления как у немцев. Доведенный до абсурдного антропологического шаблона немецкий расизм стал политическим идеалом и законом, … результатом этого является полное отрицание всех достижений ненемецкой культуры и зоологическая нетерпимость к другим народам». Одновременно немецкий народ обвиняется в способности к легкой ассимиляции: «Ни один народ в мире не поддался в таком проценте влиянию московского большевизма, как немецкий, так, что евреи в Германии, несмотря на небольшое численное количество, смогли завоевать такое сильное господство над политической и культурной жизнью страны. Как реакция против этого родился национал-социализм. Это отчаянный шаг элементов, которые таким образом хотят спасти свой народ». И далее: «Чужд и противен нам немецкий расизм как социальное и духовное явление. И когда у немцев он имеет свою почву в специфическом психическом состоянии общества, у нас он лишен любых основ и не имеет какой-либо цели»[1490]. Итак, «доведенный до абсурдного» немецкий расизм осуждается, при этом он рассматривается всего лишь как ответная мера немцев против еврейского засилья и как явление, отвечающее специфическим немецким условиям.
Особенное место для украинских националистов занимало возможное сотрудничество с белорусами. Как уже говорилось, Белоруссию на «Конференции порабощенных народов» представляли члены реальных подпольных сил. Два белорусских делегата конференции были членами БНП – Белорусской Незалежницкой партии[1491]. БНП была создана в 1940-1942 гг. и претендовала на ту роль в белорусском антисоветском национальном движении, на которую в украинском претендовала ОУН[1492]. Лидеры БНП ориентировались на ОУН, несмотря на антибелорусскую политику украинской организации, которая отказывалась признавать белорусский характер берестейских земель
