Ни бог, ни царь и не герой - [12]

Наша четверка немного задержалась — быть может, Мячину понадобится помощь. Но все шло точно по плану. Доносят: сторожа сняты, связаны.

Мы живо принялись за склад. Взломать замок было делом минуты. В каждый мешок — по две коробки динамита. Это фунтов по двадцать на человека. Кроме того, патроны гремучей ртути и бикфордов шнур. Капризный груз…

По сигналу фонариком собираемся у сторожки.

— Ну как, все в порядке? — негромко спросил Кадомцев.

— Все в порядке! — откликнулись старшие групп.

Кадомцев осветил фонариком часы. Времени у нас в запасе еще много — появляться на вокзале задолго до поезда опасно.

— Давайте попьем чаю, — предложил кто-то из уфимцев. — В сторожке есть железная печка.

Совсем не плохо, действительно, после всех волнений напиться горячего чаю. Но Мячин почему-то резко запротестовал.

— Не надо, сотник, здесь задерживаться, — настойчиво сказал он. — Лучше побудем в леске за вокзалом. Ей-богу, так безопасней.

Минутное раздумье — и Кадомцев согласился с Мячиным.

Разобрав вещевые мешки, тронулись в путь.

Теперь шли молча. Каждый словно кожей спины ощущал опасный багаж. Старались ступать осторожнее, двигаться плавно, не спотыкаться.

Кругом все было тихо. Еще немного времени — и важное партийное задание выполнено.

И вдруг — конный разъезд. Крик:

— Вот они! Здесь! Окружай!..

Мы все скопом шарахнулись в непролазную чащу, в темь.

Лес наполнился шумом, выстрелами. Видно, на нас шла большая облава.

— Рассредоточиться! — распорядился Кадомцев. — Но друг друга не терять. И не стрелять, а то все взорвемся.

Да, динамит и гремучка — сварливые соседи…

Конникам двигаться в темноте по густому лесу было куда труднее, чем нам, и вскоре они нас потеряли. Об этом свидетельствовала их беспорядочная стрельба.

— Гнусарев, веди в обход — не на станцию, а в самый Усть-Катав, — распорядился сотник.

Прошли еще немного. И неожиданно снова застава.

Снова крики, шум и стрельба. Опять торопливый отход в чащу леса.

Стало ясно, что мы в кольце.

И тут оказалось, что наш проводник Гнусарев растерялся, сбился с направления, потерял ориентиры. Положиться на него уже было нельзя.

— Разбиваемся на две группы, — решил Кадомцев. — Одна — под моей командой. Если что случится, за меня останется Мячин. Гнусарев с нами. Во второй группе начальником Гузаков. Помощник — Мызгин. С ними все симцы. Мы идем дальше, как шли, а группа Гузакова — тем путем, что двигались сюда. Кто первым столкнется с засадой — принимает бой. Тем временем другому отряду удастся выйти из окружения и вынести хоть половину динамита! Все! В путь!

Уфимцы мгновенно исчезли в ночной мгле леса.

Темнота еще больше сгустилась. Тучи опускались все ниже. Где-то рокотал гром.

Мы гуськом двинулись за командиром. Шли, настороженно прислушиваясь, останавливались. На душе было скверно.

Внезапно Гузаков остановился как вкопанный — он чуть не налетел на хорошо уже знакомую нам изгородь. Мы снова оказались у динамитного склада.

За оградой послышались громкие мужские голоса. Мы залегли и притаились. Каждое слово доносилось совершенно четко.

— Я веревку кое-как распутал и бежать, — рассказывал один, — а тот, главный, видать, у них, в этот час из сторожки вышел… Господь, значит, мне помог. Не помню, как и до барака добежал. И прямо к господину анжинеру. Так и так, говорю. «Разбойники, — говорю, — напали, связали, а я убег».

— Ну, а инженер что? — спросил другой.

— Он аж побледнел — шутка сказать сколь динамиту здесь! И к телефону. Крутил, крутил ручку-то, едва до вас докрутился.

— Я ж говорю тебе, — вмешался третий голос, — что это сам инженер с моста звонил. Тут нас сразу в ружье…

Так вот в чем дело!.. Вот почему началась облава! Мячин упустил одного сторожа и никому об этом не сказал. А тот, добравшись до моста, поднял тревогу. Теперь ясно, почему Мячин так настойчиво уговаривал поскорее убираться со склада. Как же он мог так?! Вот взяло нас зло!

Мы потихоньку отошли подальше, вправо.

— Я этих мест не знаю, — честно заявил Миша. — Кто возьмется вести?

Все молчали, никто здесь ранее не бывал. Только я прошлой весной проезжал по железной дороге и хоть мало-мальски представлял себе, как расположены друг относительно друга завод, станция, речка, строящийся мост. Конечно, это было весьма сомнительное знание местности, но положение создалось безвыходное, и пришлось мне взять на себя роль проводника. Надо вывести группу к Юрюзани, а потом вниз по ее течению до строящегося железнодорожного моста. Там железная дорога переходит на правый берег реки. Оттуда — поездом в Сим.

— Вот, Миша, берусь вывести до чугунки, а там воля твоя.

Товарищи согласились беспрекословно мне повиноваться.

На минуту мне стало страшно — впервые на меня ложилась ответственность не только за себя одного, но за жизнь четырех моих товарищей по партии, по боевой работе. Теперь от моих способностей разведчика и следопыта зависело, будем мы и впредь бороться за святое пролетарское дело или нам суждена намыленная петля. Такое было время: попался в руки полиции — каюк! «Столыпинские галстуки» болтались по всей России…

Перед уходом мы дали в разных местах несколько выстрелов. Пусть стражники, рассыпавшиеся по лесу, подумают, что кто-то из них наткнулся на нас. Эта немудрящая хитрость дала нам выигрыш во времени. Мы уже успели отойти довольно далеко от склада, когда до нас донеслась стрельба: стражники клюнули на приманку!