НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 32 - [2]

Впрочем, даже если бы Стругацкие остановились на этой гипотезе, необходимо заметить, что они проанализировали подозрения своего героя глубоко и всесторонне, и прежде всего опять-таки по нравственным показателям. Добро это или зло, морально это или аморально, если высшая цивилизация вмешивается в дела низшей пусть даже с самыми благородными намерениями, но, разумеется, без ведома опекаемых. Тойво Глумов категорически выступает против любого вмешательства. Вот какой примечательный диалог происходит у него с женой:

«— Никто не считает, будто Странники стремятся причинить землянам зло. Это действительно чрезвычайно маловероятно. Другого мы боимся, другого! Мы боимся, что они начнут творить здесь добро, как ОНИ его понимают!

— Добро всегда добро! — сказала Ася с напором.

— Ты прекрасно знаешь, что это не так…»

Но прав ли Тойво в своем максимализме? Конечно, прав, хочется закричать, но и этот вопрос тоже не допускает однозначных ответов. Спустимся еще раз с фантастических высот на реальную землю может быть, так будет легче увидеть хитросплетения, сведенные в повести до алгоритма. Надо или не надо вмешиваться, допустим, жизнь индейских племен из Амазонии, отставших в своем развитии от генеральной линии земной цивилизации? Будет ли благом для них контакт с нею? Оставим в стороне те случаи, когда вмешательство происходит со злыми, корыстными намерениями, хотя трудно забыть судьбу, скажем, североамериканских индейцев. Но есть ли такая высшая, абсолютная мораль, которая дала бы благословение на разрушение привычного уклада жизни, уничтожение многовековых традиций, забвение уникального для каждого народа опыта предков? С другой стороны, справедливо ли оставлять любой живущий на Земле народ в невежестве, отлучать его от общечеловеческих культурных богатств, научных открытий и т. д. только во имя «чистоты» эксперимента? Но, придя к выводу — нет, несправедливо, мы тут же ощутим, что червячок сомнений не исчез. Станут ли эти люди счастливее, заполучив в свои вигвамы цветные телевизоры? Тут придется устанавливать, что это такое — человеческое счастье, и мы погрузимся в бездну философствования. Пожалуй, лучше вернуться к повести Стругацких.

Поставим на место отсталого, но гордого и процветающего племени все земное человечество, и мы поймем грандиозность задачи, которую взвалил себе на плечи Тойво, ненавидящий всякое насилие, а потому сбежавший из рядов Прогрессоров. Ведь Прогрессоры и есть те самые культуртрегеры, которые призваны нести свои знания в отсталые племена, живущие на иных планетах, поскольку перед нами фантастика. А также мы поймем всю степень сомнений, которые мучают его, его товарищей, его прямого начальника и духовного вдохновителя Максима Каммерера, нашего старого знакомого, которого мы знаем еще с 1971 года — года, когда вышел в свет роман Стругацких «Обитаемый остров». Мы знаем, какой это надежный и кристально чистый человек, уж он-то не допустит ни малейшей несправедливости. Хорошо бы, конечно, попутно разгадать: а чего же хотят эти самые Странники? Может, и вправду добра. Однако в состоянии ли «дикари» понять, что такое, допустим, тензорное исчисление и для чего оно нужно?

И все же если бы содержание повести сводилось только к дарам пришельцев, это действительно было разочаровывающе просто. Но со Стругацкими всегда надо держать ухо востро, чаще всего в их произведениях та или иная идея, подробнейшим образом разработанная и вполне ясная, вдруг выворачивается наизнанку, обращается в свою противоположность, и в результате открываются все новые и новые ее грани. Так происходит и здесь. (В этом месте читатели, которые не любят, чтобы им заранее раскрывали сюжетные ходы, могут прервать чтение предисловия и — при желании, конечно — вернуться к нему после окончания повести Стругацких).

Проблемы добра и зла, насильственного внедрения добра, «вертикальных прогрессов» и целей, которые ставит перед собой человечество и разум вообще, в конечном счете проблемы гуманизма и человечности приобретают в повести особо острый характер, когда выясняется, что никаких пришельцев, никакой сверхцивилизации не было и нет. Читатели, несомненно, оценят блестящий сюжетный ход, связанный с личностью самого Тойво Глумова, который оказался совсем не тем человеком, за которого сам себя принимал, но мы сейчас будем говорить об идеях.

Безудержное — по Бромбергу! — развитие человечества привело и будет приводить к появлению противоречий, без чего никакого развития и быть не может. Среди них будут и трудные, и досадные, и нежелательные. Представлять себе грядущий мир, каким бы он ни был совершенным, выкрашенным одной розовой краской, конечно, неправильно. Фантастика и призвана смотреть вперед и готовить читателя к пониманию все более усложняющегося мира. Но снова уже в третий раз приходится говорить, что было бы неверным видеть в модели Стругацких только предсказание грядущих потрясений. Она вполне приложима и к сегодняшнему дню.

Развитие любой области человеческой деятельности невозможно без появления в ней группы лидеров, без появления элиты, ушедших намного дальше других. Но нет ничего хуже, ничего опаснее той же элиты, если она отрывается от народа, если цели, которые она перед собой ставит, превращаются в самоцели, если утрачивается первоначальное гуманистическое начало…