НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 13 - [33]

Озираясь по сторонам, я тащился по узкой улице, усыпанной битым камнем. Надо было найти пристанище. Шофер такси уже рассказал мне, что в пансионат обращаться бесполезно — туда пускают только автолюбителей, да и тем приходится ждать места неделю. «Поищите у хозяек, — посоветовал он. — Обязательно что-нибудь найдется».

Но ничего найти не удавалось. Куда бы я ни обращался, все было уже занято. Правда, в одном доме через три дня должна была освободиться комната, и хозяйка предложила пока пожить в чулане. Чулан меня не привлек, и я отправился дальше.

Еще через час, измученный беспощадным солнцем и напрасными поисками, я присел на чемодан посреди улицы и вытащил платок, чтобы вытереть взмокший лоб. В это время над моей головой раздалось хриплое мяуканье, и что-то свалилось мне на голову.

Это была тощая рыжая кошка. Она сбила с меня шляпу, разодрала когтями щеку, шлепнулась в пыль у моих ног и тотчас же с воплем умчалась.

Я поднял голову. К моему удивлению, надо мной не оказалось ничего, откуда могла свалиться рыжая бестия, — ни веток дерева, ни шеста, ни даже проводов. Я повертел головой, стараясь увидеть остряка-самоучку, швырнувшего в меня кошку. Однако за низкими заборчиками никого не было видно.

Именно в это время меня окликнул Гошка.

Я не видел его уже лет пять — с того момента, как мы получили дипломы. Два-три письма, которыми мы обменялись вначале, позволили мне понять, что он дорвался наконец-таки до своей любимой волновой энергии и намерен работать над диссертацией. Но потом он куда-то переехал и перестал писать, очевидно, потеряв по рассеянности мой адрес.

И вот он собственной персоной машет мне из окошка чистенького двухэтажного домика, стоявшего на откосе метрах в тридцати от меня.

После первых объятий и дружеских тумаков Гошка втащил меня в комнату и усадил на стул

— Рассказывай, — сказал он и стал рыться в ящиках комода.

— О чем?

— О чем хочешь. О жизни, работе, обо всем. Куда же она дела йод? — И он пояснил: — Ты говори, а я пока окажу тебе первую помощь. Ишь, как Машка тебя разукрасила!

— Так это ты швыряешься кошками? — Я подозрительно покосился в окно. Кинуть кошку без катапульты на такое расстояние было явно невозможно. — Тренируешься к Олимпийским играм?

— Об этом потом. А сейчас терпи — немного пощиплет. Кстати, ты не видел, куда сбежала Машка? Влетит мне от Марии Ивановны!

И он начал мазать мне щеку валерьянкой.

Я не удивился этому, потому что очень хорошо знал Гошку.

ГОШКА

Своей необычной рассеянностью Гошка прославился еще в институте. Он путал все, что только можно было напутать, и постоянно забывал свои вещи в самых неожиданных местах. Злые языки утверждали, что он ходит в рубашке наизнанку не меньше трех дней в неделю, а одновременно оба носка не носил ни разу в жизни. В столовой он мог уйти, забыв расплатиться или, наоборот, не взяв сдачу с десятки. Впрочем, последнее с ним случалось не часто, потому что червонец — редкий гость в кармане у студента. В общежитии мы всегда сидели без радио, потому что он включал репродукторы в электрическую сеть. Несколько раз он забывал выключить электрический утюг, и если наше общежитие все-таки не сгорело, это надо объяснить чрезвычайным везением да сверхбдительностью коменданта.

Как это ни странно, Гошка никогда не терял своих записей, а все зачеты и экзамены сдавал только на пятерки. Особенно знаменитым он стал после следующего эпизода Однажды, еще на первом курсе, наши шутники подсунули ему перед экзаменом по физике учебник сопромата, и Гошка два дня старательно учил его. К всеобщему удивлению, обнаружив свой промах, он не стал браниться, а взял у декана направление и досрочно сдал сопромат на пятерку.

На втором курсе он увлекся симпатичной брюнеткой по имени Лиля. Однако бурный роман вскоре неожиданно прервался. По нашему совету Гошка решил подарить Лиле в день рождения входившие тогда в моду фоточулки. В магазине он задумался и на вопрос продавщицы, какой размер ему нужен, безмятежно ответил: «Сорок третий». Развернув подарок, ревнивая Лиля возомнила бог знает что и навсегда порвала со своим поклонником.

Несмотря на рассеянность Григория, его конспекты всегда были в идеальном порядке, и ими пользовался весь курс. (По документам его звали Григорий Петрович Аверин. Гошкой кто-то прозвал в детстве, и это имя очень подходило ему. Григорием же его величали только в особо торжественных случаях.) В Коктебеле он жил с весны, занимая две пустовавшие верхние комнаты у своей тетки, которая даже на лето не желала пускать чужих. Впрочем, родственные отношения не мешали ей взимать с него плату, правда, не чрезмерную.

— Решено, ты остаешься у меня, — заявил Гошка, когда поиски йода наконец увенчались успехом. — Места хватит, да и твоя помощь пригодится. Тетку я уломаю.

Я вытащил из чемодана плавки и потребовал вести меня к морю. Но даже на пляже происшествие с рыжей Машкой не выходило у меня из головы.

— Чем же ты здесь занимаешься? — спросил я, когда мы после купания нелегально пристроились в уголке семейного пляжа Дома литераторов

— У меня отпуск по болезни. На год. Врачи прописали мне солнце и море. Но ты не поверишь, я наконец добился успеха. Ты помнишь мою дипломную работу? Направленное силовое поле, взаимодействующее…