НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 13 - [31]

— Помнится, когда я был в Звездном Шаре…

Блаженная перспектива!

Дятел переложил голову с правого плеча на левое, поглядел на меня одним глазом.

— Вы считаете это целесообразным? — спросил он. — У вас так принято? В школах дают решебник вместо задачника?

И Граве предал меня тут же.

— Вспомни, Человек, свои занятия по астродипломатии. Сам же ты осуждал себя на экзамене, говорил: «Я ошибся, дал этим огнеупорным слишком легкий хлеб, отучил их думать». В «Своде» решения всех земных задач на тысячу лет вперед. Ты не отучишь думать своих земляков?

— Нет, мы не дадим вам «Свода», — резюмировал Дятел.

Вот тебе и блаженная перспектива!

— А ему так хотелось быть пророком в своем отечестве, — вставил ехидный Гилик.

— Тогда дайте хотя бы… (что бы попросить наглядного? Гилика что ли прихватить, моего карманного эрудита, забыть нечаянно в кармане. Пусть заплатит за свое ехидство).

Но Дятел как бы услышал мои мысли. Может, и в самом деле услышал. Сапиенсы это умеют.

— Нет, мы не дадим вам карманного эрудита. Вообще никаких сувениров. Наденете свое земное платье…

— Но мне же не поверят! — почти кричу я.

— А зачем нужно, чтобы вам верили?

Опять вмешивается Граве.

— Еще раз вспомни, Человек, свой экзамен по астродипломатии. Ты сам говорил: «Этим огнеупорным рано вступать в звездное содружество. Они ленятся рассуждать, доверяются чужому разуму, ищут пророков и следуют за ними слепо». Мы действительно не хотим превращать тебя в пророка. Нам, звездожителям, нужны товарищи, а не приверженцы. Мы нарочно приглашали в Шар не ученого, не политика, а литератора — глаза и язык, профессионального рассказчика. И нарочно выбирали фантаста, профессионального выдумщика, чтобы раз и навсегда снять вопрос было или не было? Пусть читатели не верят, пусть даже не обсуждают — было ли? Нравится или не нравится? — вот что важно. Рвутся ли они в такое сообщество? Согласны ли наши заботы делить не только достижения, но и заботы. Да, у нас знания, открытия, омоложение, оживление. Но за все за это мы платим носимся по планетам, переделываем обледеневшие утесы, ныряем в жгучее пламя, уламываем огнеупорных упрямцев, диспуты ведем вселенские. Хотите вы составить нам компанию? Или предпочитаете строить свою цивилизацию самостоятельно, обособленно? Мы не вмешиваемся, выбирайте сами. А ваше писательское дело рассказать все без утайки, даже о заблуждениях нашего прошлого — о тупиковом варианте Астреллы, даже о твоих собственных затруднениях в Огнеупории. Пусть жители Земли ознакомятся, пусть обсудят, поспорят. Споры возбудить — вот твоя задача.

Вот и весь мой разговор со звездным Дятлом. Пришел расспрашивать, получил от ворот поворот — «Наденете земную одежду, — сказал он, — мы ее сохранили. А все лишнее при перемещении устранится автоматически. Записки свои перечитайте, чтобы запомнить как следует».

— Может, и память сотрете? — спросил я обиженно.

— Теперь тебе надо готовиться в путь, — повторил и Граве в коридоре. — Запоминай хорошенько.

— А что запоминать? — взорвался я — Меня звали сюда не запоминать, а вынести впечатление. Впечатление сложилось: черствый вы народ, господа звездожители. Пригласили в гости и сами же гоните. Ну и пожалуйста. Часу лишнего не пробуду. Отправляйте сейчас же!

— Сейчас же? Ты говоришь обдуманно?

— Вполне. Нечего мне делать у таких хозяев.

И тут оказалось, что они готовы к отправке. В моей комнате ждет меня костюм с голубой ниткой и драповое пальто, еще волглое от ленинградской сырости. Переодевшись, я демонстративно вывернул карманы. Просто так, душу отводил. Все равно, при перезаписи был бы исключен любой сувенир, даже если бы я проглотил его.

Знакомые, сто раз исхоженные коридоры ведут меня к межзвездному перрону. Направо, налево, еще раз налево и опять направо. Вот и платформа с рядами дверей, похожая на переговорную междугороднего телефона. Столько раз отправлялся отсюда на чужие планеты.

— Прощай, Человек, — говорит Граве. — Привык я к тебе, скучать буду. И волноваться. Ведь у вас каждая опасность опасна. Как ты уцелеешь там на Земле без страховочной записи? (Эх, не догадался я сказать: «Так храните запись здесь, в Звездном Шаре»).

— Будь последовательнее, Человек, — важно советует Гилик, протягивая металлическую лапку.

— Прощай, — повторяет Граве. (Слова говорит сочувственные, но я смотрю на него без анапода, не улавливаю подлинные чувства без мимики). — Прощай! А может, и встретимся. Ведь я пока что куратор Земли, могу снова получить командировку.

Сдвигаются двери кабины, и исчезают, уходят из моей жизни пятнистый скелет и полированный чертенок на его плече с эрудицией в хвостике.

Зажигается световое табло: «Набирайте шифр планеты назначения. Будьте внимательны, не ошибайтесь в цифрах!».

Набрал. Повторил… Вздохнул…

И нажал клавишу.

Как и обычно, в кромешной тьме тебя хватают за руки и за ноги, начинают выкручивать. Выворачивают суставы, шею выламывают. Терплю. Столько раз вытерпел, потерплю в последний раз. Вот уже назад крутит. Еще немножечко…

Ошеломленный, потерявший дыхание от боли, с вытаращенными глазами сижу… на мокром камне в пустынном осеннем парке. Сумерки. Ветер несет облака, разорванные на клочья, горстями сыплет брызги в лицо. Уныло гудят, качаясь, голые стволы осин. Почерневшие листья плавают в пруду. Затоптана в грязь мокрая мочала сгнившей травы. Земная осень.