Незримый фронт Отечества. 1917–2017 - [155]
Оперуполномоченный, согнувшись, вышел из землянки на берег.
После провалившегося очередного наступления и отчаянных немецких контратак на «пятачке» было сравнительно тихо. Обе измочаленные смертью стороны тяжело спали. Редкие ракеты лениво взлетали, будто для того лишь, чтобы тушить в эту ночь особенно четкие звезды. Северный ветер подгонял ползущие по-пластунски к Неве дымы и с плацдарма и от Шлиссельбурга, меж берегами подо льдом шумевшей реки. Прислушавшись, можно было в этом шуме услышать то алюминиевый стук котелка, то случайные удары весел, то глухое лязганье металла при выгрузке оружия, термосов и боеприпасов из-за растяпистости их хозяев. Командование, используя ветреную, дымную ночь, непрерывно перебрасывало новые свежие батальоны на эту беспримерную людобойню.
Думать ни о чем не хотелось. На душе было вязко и гнусно. Появилась какая-то тяга остаться одному, пусть даже на этой скользкой земле, воняющей толом, разложением, мокрыми шинелями, пропитанными сквозь гимнастерки солдатским потом.
Белозеров сел за выступ бревен прямо на землю. Все равно после боя был с ног до головы в налипшей грязи, местами просохшей и сдиравшейся как чешуя с очищаемой рыбы. Сел, чтобы стать хоть на полчаса никем не замеченным, не отвечать на вопросы бегущих с лодок, куда им податься, где их части, о чем он сейчас знал ровно столько же, как и они — бедолаги. Одно он усвоил: здесь через день, через неделю, через двадцать дней все подадутся в «царство небесное», и хорошо если сразу, а то оторвет «какую-нибудь деталь», как сказал недавно тот, нигде не унывающий, боец из-под Вологды, и умирай себе медленной смертью.
В общем, пока здесь открыты два адреса — в «наркомзем» или в «наркомздрав».
И вновь та же стойкая навязчивая мысль: но пропадать так с музыкой, с каким-то толком! Прорваться бы, найти бы пути, пройти навстречу волховчанам, исполнить приказ, да положить бы своими, именно своими руками перед своим неизбежным концом побольше фашистов. Вот это главное. А то ведь даже неизвестно, сколько рухнули наземь от моих гранат или пуль. Иногда стрелял в белый свет, как в копеечку, не видя фрицев. А вдруг и всего-то моего «героизма», что убил своего?.. Вот уж Копалов будет доволен этакой «победой». Еще одну палочку в отчет поставит, приукрасит итоги активной борьбы с изменой и трусостью. Тьфу! А может, совсем ему о том не докладывать и не сдавать постановление? Может, выложить, когда начнут обвинять в «мягкотелости» и «недостаточной принципиальности в борьбе с отдельными паникерами», в отличие от других работников? Когда Копалов или кто-то другой ткнут пальцем и скажут: «Вот, поглядите на товарища Белозерова: полк у него задачи не выполнил, трусил, откатывался на исходные, а у него там оказалось и паникеров нет, и дезертиров нет».
Вот тогда-то и встать, и положить эту бумагу, и сказать: «Вот вам, возьмите!» Только хвастаться-то этим, дескать, не пристало, не хотелось, нечем! Потому и не доложил. Так ведь опять, глядишь, обвинят: «превратное понимание гуманизма, тем более в боевой обстановке!» Ох, сколько он слышал подобных фраз. Не намного меньше, пожалуй, чем призывов и напоминаний о строжайшем соблюдении социалистической законности, дисциплины, принципов соцгуманизма и заботы о людях, не отступления от приказов; о подчинении своих интересов, интересов индивидуумов, общегосударственным, общенародным! Да они и не были для него, как и для его соратников, фразами. Разве эти понятия он не впитывал с букваря, с треугольного красного галстука. И может, этот внутренний, сегодняшний его раздрай действительно только интеллигентская мягкотелость, неумение диалектически смотреть на жизнь?
Но сколько политрук ни думал так, сколько ни пытался успокоить себя словами того подвижника справедливости, кто был для него еще с прочитанной в детстве книжки подлинным примером порядочности, самоотверженности, рыцарем чести, человечности, правды, достоинства, о том, что сегодня он — Феликс Дзержинский — вынужденно требует расстрела того, кто в иных условиях, в другой обстановке не заслуживал бы даже простого наказания. А что-то все-таки терзало душу, не давало прийти в себя. Фотография? Должно быть, она — эта фотография, которой уже нет, но с которой глядят глазенки-бусинки мальчугана, зовущего отца; смотрят с жалостью к отцу, к себе, к матери, к нему молокососу-преступнику, преступившему что-то большее, чем не преступленный им закон. Да, он не нарушил закон, не допустил самоуправства. Он — законопослушный солдат, не то чтобы накрепко запомнил, а впитал в себя с первого дня службы: «Приказ — закон для подчиненного». Он точно исполнил приказ Ставки Верховного Главнокомандующего, относившийся к его, Белозерова, служебному долгу. И все-таки… Впервые в жизни Белозеров чувствовал: есть что-то выше, непреоборимее самого Высшего приказа, закона, учрежденного людьми для людей.
Стало ознобно. Звездное небо снова затягивала пелена туч. Завихрились в ветре ватные хлопья, быстро усеивая все окрест, словно стараясь поскорей укрыть от судного взгляда, что натворили здесь за день люди.
Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.
Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».
О существовании предхристианства – многовекового периода «оглашения» Руси – свидетельствуют яркие и самобытные черты русского православия: неведомая Византии огненная символика храмов и священных орнаментов, особенности иконографии и церковных обрядов, скрытые солнечные вехи народно-церковного календаря. В религиозных преданиях, народных поверьях, сказках, былинах запечатлелась удивительно поэтичная древнерусская картина мира. Это уникальное исследование охватывает области языкознания, филологии, археологии, этнографии, палеоастрономии, истории религии и художественной культуры; не являясь полемическим, оно противостоит современным «неоязыческим мифам» и застарелой недооценке древнерусской дохристианской культуры. Книга совмещает достоинства кропотливого научного труда и художественной эссеистики, хорошо иллюстрирована и предназначена для широких кругов читателей: филологов, историков, искусствоведов, священнослужителей, преподавателей, студентов – всех, кто стремится глубже узнать духовные истоки русской цивилизации.
На протяжении полутора столетий вандалы, имя которых стало, вследствие злонамеренной пропаганды, символом бессмысленного разрушения, играли решающую роль в мировой истории. Они пришли из Скандинавии, жили в Силезии, Южной Германии, Бургундии, Испании, Африке. Они потрясли античный мир, захватили Карфаген и поставили на грань уничтожения Римскую империю, но сами были ею уничтожены. Истории беспримерного взлета и падения оклеветанного народа посвящена новая книга Вольфганга Акунова.
Книга является переизданием двухтомной монографии (т. I вышел в 1947 г., т. II — в 1961 г.), которая до сих остается единственным исследованием, охватывающим всю сложность исторической проблематики эпохи Возрождения в целом. Монография — классическое произведение не только советской, но и мировой марксистской историографии. Книга рассчитана на историков, филологов, искусствоведов, широкий круг читателей, интересующихся проблемами всеобщей истории.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Тевтонский орден, один из трех крупных духовно-рыцарских орденов (наряду с орденами госпитальеров и тамплиеров, во многом послужившими для него образцами), возник в Святой Земле во время 3-го крестового похода (конец ХII века). С тех пор минуло более 800 лет, а орден существует и в наше время. Орден-долгожитель, он несет в себе дыхание далекого прошлого, заставляя наших современников взирать на него с любопытством и восхищением. История Тевтонского ордена представляет собой масштабное полотно, на котором запечатлены значимые события и личности; она естественно вписывается в историю стран Европы.