Незримое, или Война в иномирье. Монасюк А. В.: Из хроник жизни – удивительной и многообразной. Книга вторая - [11]

Паша Осиновский, намыливая щеки душистой мыльной пеной, всматривался в свое отражение в зеркале. Очень даже неплохой, по его мнению, образ демонстрировало ему зеркало.

Но… Он передернул плечами. Этот сон…

Водя лезвиями станка по коже лица, он попытался восстановить в памяти то, что видел во сне несколько дней назад.

В Лондоне было утро. Город просыпался, зашумели по асфальту улиц шины автомобилей, над городом прилетел первый утренний самолет, и шум двигателей в тишине полусонного еще города мог услышать чуть ли не каждый горожанин.

Павел Абрамович брился и морщил лицо, но не от работы лезвий бритвы, а от неприятных воспоминаний.

Нет, по ночам во сне его никто не резал и тем более не рвал на части. Просто недавно он увидел то, о чем давным-давно забыл, и увиденное не только напомнило ему о давнем, весьма скверном событии, но и весьма насторожило.

Павел Абрамович Осиновский вообще был человеком очень осторожным.

Прошло много лет. Почему именно теперь некто пожелал ему напомнить о том, о чем он заставил себя напрочь забыть давным-давно? Паша не верил в мистику, некие неподвластные человеку силы и прочую чепуху – он верил в себя и в силу денег. Так что и не подумал об обращении к знахарям и провидцам.

Еще чего! Наплетут ему ерунды за его же деньги!

Нет, напомнил ему о стародавнем именно Некто. На мгновение мелькнула мысль – не позвонить ли ему ТЕМ, остальным…

Но он тут же отогнал эту мысль.

В далеком сибирском городе Барнауле, в России, новоявленный пенсионер Анатолий Васильевич Монасюк решил отметить с другом свой новый статус.

Оформив пенсию, он тут же уволился с работы и пригласил одного из двух друзей по этому поводу выпить и закусить.

Почему только одного? К сожалению, второй страдал заболеванием сосудов мозга и спиртное не употреблял. Ну, а как известно каждому русскому, трезвому с пьяными за одним столом делать нечего!

Поскольку Монасюк жил один, то и готовкой закуски предстояло заниматься ему самому. Так уж вышло, что в одном с ним городе жила только взрослая дочь. Но жила она, естественно, отдельно, в своей квартире. Впрочем, с ней отметить событие можно и потом – Монасюк любил мужские небольшие компании, когда собирались за столом двое-трое, выпивали и начинали разговор. Причем русские мужчины, выпив, могли говорить меж собой обо все на свете. Сначала – между собой. Позже бывало, что и все вместе сразу говорили каждый о чем-то своем…

Не слушая, что там говорит еще кто-то…

Родители Анатолия жили на Украине, и виделись они с сыном не чаще одного раза в год, потому что чаще приезжать Анатолий в другое государство, каким стала Украина после развала СССР, по финансовому положению не мог.

В принципе, в деньгах он не нуждался – в Казахстане жил его дядя, который был руководителем, а фактически – владельцем сельхозкооператива.

Ежемесячно дядя присылал Анатолию сто евро. Вместе с зарплатой (а теперь – пенсией) Анатолий Васильевич Монасюк финансово был обеспечен достаточно – потребности у него, в общем-то, были минимальными: квартплата, питание и лекарства. Одну и ту же одежду и обувь Анатолий мог носить подолгу – иногда более 10 лет. А вот ездить куда-то далеко – на это деньги приходилось копить.

Анатолий принялся за стряпню. Готовить еду он умел, и любил это делать.

Предвкушая встречу с другом, он отбил мясо молотком для отбивных и принялся нарезать помидоры для салата.

Они выпьют, закусят, потом закурят по сигарете. Кто начнет разговор – пока неизвестно. Но как бы то ни было, время они проведут хорошо.

Кстати, курил Анатолий Васильевич только на таких вот дружеских попойках. В обычное время он не курил вообще.

Да и спиртного почти не употреблял.

На острове Рождества стояла послеполуденная жара.

Застыли неподвижно кроны пальм. Свернули листья кустарники и деревья подлеска, который начинался сразу за городом. Далее, выше в горах, лиственные деревья стояли стеной.

Жители города отдыхали в прохладных комнатах своих домов. Город был небольшим, лишь центральная часть его была застроена многоэтажными каменными домами, далее шли домики, укрытые в тени пальм, которые здесь росли везде.

Кокосы, вызревавшие на этих пальмах, и давали копру, служившую сырьем для производств местных бизнесменов.

В жару жизнь в городе замирала, все оживится лишь вечером, когда спадет полуденный зной и с океана подует прохладный ветерок.

Но сейчас не все прятались от солнца.

Агенты Тахиро Сото вели активную розыскную работу.

Вообще будничная работа по розыску какого-либо лица одинакова в любой точке мира.

Все зависит от первичных данных и от умения розыскников.

О Каладжи Неру было известно, что он прибыл недавно на остров и что занимается оптовой торговлей копры.

От этого и отталкивались агенты Тахиро.

На таможенных пунктах аэропорта и морского порта были опрошены служащие. Агенты не имели фото Каладжи, но они знали точные фамилию и имя разыскиваемого и предположили, что он не изменил их – зачем бизнесмену, торговцу копрой, фальшивый паспорт?

Поскольку агенты платили щедро, выглядели респектабельно и разговаривали интеллигентно, служащие таможни быстро нашли в компьютерном банке данных все необходимое.