Незнакомка в зеркале - [52]

Гэбриел смотрит на меня так, будто получил удар в солнечное сплетение, но пусть он поймет, что моего возвращения ждать бесполезно.

Его взгляд блуждает по комнате и останавливается на пузырьках с лекарствами, выстроенных в ряд на полке возле раковины. Он встает и подходит к ним, берет один, потом другой, читает этикетки. Качает головой:

– Для чего это все?

Я вздыхаю:

– Они помогают мне при депрессии и тревожности.

Он хмурится:

– С каких это пор у тебя депрессия и тревожность? Тяжелая артиллерия, сразу видно. Я так и знал, что ты здесь несчастлива.

У меня начинает гореть лицо, внутри нарастает гнев. Как он смеет стоять здесь и судить меня?! Я поднимаюсь:

– Ты и понятия не имеешь, через что мне пришлось пройти. Как трудно мне было чувствовать себя пустым листом. И теперь, когда я должна переживать заново столько мучительных моментов прошлого, мне помогают лекарства. Я хочу, чтобы ты ушел. Разговор окончен.

Гэбриел ставит пузырек на место и смотрит на меня:

– Да, наверное, я зря приехал. Прости меня.

Он берет пальто, и мы вместе идем в холл.

Уже взявшись за ручку двери, он оборачивается и смотрит на меня в последний раз:

– Я всегда буду любить тебя, Эдди. Если понадоблюсь – звони мне в любую минуту.

Он выходит прежде, чем я успеваю ответить, и быстро идет к машине, а меня охватывает печаль.

– Я тоже люблю тебя, – шепчу я, когда он уже не может меня услышать, и осознаю, что это действительно так. Я люблю его, и я люблю Джулиана. Но мое место здесь, и я знаю, что со временем память о жизни с Джулианом восстановится, а Гэбриел останется лишь далеким воспоминанием.

45. Кассандра

– Мама! Мама! Ты меня слышишь?

Я опускаю глаза на Валентину, которая дергает меня за рубашку.

– Прости, золотко. Что такое?

– Я хочу есть. Ты сказала, что приготовишь мне завтрак.

После вчерашнего визита Гэбриела я стала еще более рассеянной. Все время повторяю про себя наш разговор, надеясь, что мне удалось убедить его, что между нами все кончено. Не хочу, чтобы Джулиану стало известно о его визите. Это только расстроило бы его, особенно если бы он знал, какого труда мне стоило оттолкнуть Гэбриела. Джулиан так старается мне помочь, так обо мне заботится; последнее, чего мне хотелось бы, – это ранить его чувства.

Я режу банан и яблоко для хлопьев и сажусь напротив Валентины.

– Прости, золотко. Что ты сказала?

Стараюсь сосредоточиться на ее словах, но мысли по-прежнему вразброд.

– Что ты будешь читать в классе на следующей неделе? – спрашивает она.

Переключаю внимание на нее. О чем это она?

– На следующей неделе?

– Твоя очередь читать, помнишь?

– Да-да, конечно.

Первый раз слышу.

– Еще раз, когда именно?

Она пожимает плечами.

– Ну ничего, я узнаю.

Надо будет позвонить кому-нибудь из мам и подробно все выяснить. Валентина доедает завтрак и идет в спальню одеваться, а я иду к себе и достаю дневник. Ни слова о классном чтении. Я начала записывать все, что делаю: куда кладу вещи, всякие детали, что мне рассказывают Джулиан и Валентина. Джулиан не должен знать, как много я забываю, поэтому я держу дневник в шкафу в комнате для гостей, под коробкой со старыми сапогами, привезенными из Филадельфии. Очевидно, о чтении в Валентининой школе я забыла. Мне становится скверно. Я так и не нашла часы, подаренные Джиджи, зато нашла книжечку Валентины. Я взяла мешок с мусором, чтобы отнести его с кухни в гараж, и обнаружила книгу, сложенную пополам, в большом контейнере. Я схватила ее, отнесла на кухню, завернула в полотенце и побежала в спальню, где аккуратно засунула в ящик комода под стопку одежды. Понятия не имею, как она оказалась в контейнере для мусора, но Джулиану я ничего не сказала. Что бы он подумал?

Сегодня утром он уезжает на конференцию в Нью-Йорк, с ночевкой, и возвращается завтра к вечеру. Это первый его отъезд с тех пор, как я вернулась, и мне жутко не хочется спать в нашей кровати одной. Но я запланировала всякие развлечения на субботу для нас с Валентиной.

Я как раз делаю кофе, когда сзади подходит Джулиан и целует меня в шею.

– Буду по тебе скучать, – говорит он.

Я поворачиваюсь и кладу руки ему на плечи.

– И я по тебе, – говорю я и приподнимаюсь на носочках, чтобы поцеловать его.

После завтрака Джулиан рассказывает мне о статье, которую только что опубликовал, и о своем докладе на конференции. Меня не перестает впечатлять острота его ума. Неудивительно, что его так ценят с профессиональной точки зрения. После второй чашки кофе я провожаю его в холл и, пока он опускается на корточки и открывает портфель, снимаю и перекидываю через руку его пальто. Тут Джулиан раздраженно мотает головой.

– Черт. Опять забыл телефон наверху. Идиот, – говорит он и большими шагами несется по лестнице.

Проходит несколько минут, и он возвращается.

– Все взял? – спрашиваю я, подавая ему пальто.

– Вроде да, – отвечает Джулиан, одеваясь.

Шарит рукой в одном кармане, хмурится, шарит в другом, ощупывает карманы пиджака.

– Хмм, – говорит он и оглядывает все вокруг.

– В чем дело?

– Ключи от машины. Они были в кармане.

– Уверен? – спрашиваю я, гадая, не заразился ли он моей забывчивостью.

– Абсолютно.

Он снова проверяет карманы: