Незнакомка - [98]

Прислонившись спиной к дереву, Жерар исподтишка наблюдал, как Николь возвращается на мельницу в сопровождении Исаака. Он часто задавался вопросом: что происходит между ней и Исааком? Слишком уж много времени они проводят вместе. Жерару приходилось встречаться со множеством людей, и каждый, казалось, сгорал от нетерпения выложить все, что могло его интересовать. Он знал, что Николь была от природы необычайно страстной женщиной. Ему все уши прожужжали о том, что она вытворяла у Бейксов — по его понятиям, так могла вести себя только уличная девка, и все же она ударила его, стоило только к ней прикоснуться.

Не проходило и дня, чтобы он не вспоминал об этой сцене: как она ударила его, как посмотрела на него, словно он был грязью под ногами. Он знал, почему она ему отказала — она презирала его, потому что была из Куртеленов, чья история переплеталась с историей царствующей фамилии Франции, а он был сыном сапожника. И что бы он ни делал, в ее глазах он всегда останется сыном сапожника.

Жерар подумал о том, чем ему пришлось заниматься за этот год. Она заставила его унижаться перед этими грубыми американцами — невежественными, необразованными, говорящими лишь на невыразительном, скучном английском. Как приятно наблюдать за ними, когда он осыпает их отборными оскорблениями по-французски, а они ровным счетом ничего не понимают и улыбаются.

А ночью она дразнила его, играла с ним, доводя до исступления. Лишь тонкая занавеска отделяла их друг от друга, и он лежал в темноте без сна, прислушиваясь к каждому звуку, пока она не приходила и не начинала раздеваться. Он наизусть знал, какой шелест производит тот или иной предмет одежды, знал, когда она оставалась совершенно обнаженной на несколько секунд, прежде чем надеть ночную рубашку. Он представлял себе ее золотистое тело, представлял, как открывает объятия, и она падает в них. Вот тогда он ей покажет! Она пожалеет о той пощечине.

Жерар отошел от дерева. В один прекрасный день она пожалеет о многом. Он представлял себе все, что сделает с ней. Он заставит ее пресмыкаться и умолять о прощении. Да, она страстная женщина, она влечет его, но он не прикоснется к ней, пока она не приползет на коленях. Она узнает, что сын сапожника ничем не хуже ее спесивой родни.

Жерар решил уйти подальше от мельницы. Он ненавидел мельницу. Вон они все — болтают и смеются. Смеются, конечно, над ним. Однажды он нечаянно услыхал, как двое мужчин называют его маленьким французишкой. Он тогда схватился было за камень, но ему тут же пришло в голову, что есть и более безопасные способы сводить счеты. Той же осенью у обоих этих фермеров сгорели амбары с табаком, готовым для продажи. Один из них разорился.

Вспоминая об этом случае, Жерар мстительно улыбался. Вдруг его внимание привлекло какое-то движение на другом берегу.

Он увидел крупную женщину верхом на лошади и остановился, стараясь рассмотреть ее. За этот год почти вся деятельность на том берегу прекратилась. Жерар никогда особенно не интересовался отношениями между Николь и Армстронгом. Он знал только то, что когда-то она была за ним замужем и вела себя с ним у Бейксов как настоящая шлюха. Жерар много раз представлял себе, что она ведет себя так и с ним. Когда, вскоре после его приезда, Николь получила развод, Жерар обрадовался. Он понимал, что она хотела этим сказать: она подстегивала, будоражила его, она развелась, чтобы выйти замуж за него, Жерара. Он выждал немного, а потом дал ей понять, что будет рад видеть ее в своей постели.

Он стиснул зубы при этих воспоминаниях, она дразнила его, манила обещаниями, а потом поступила с ним так, словно он оскорбил ее.

Пока Жерар размышлял, женщина на другом берегу подняла хлыст и неловко ударила коня по крупу. Тот отпрыгнул в сторону, опустил голову и сильно поддал задом. В то же мгновение женщина вылетела из седла и тяжело плюхнулась на землю в фонтане песка и мелкой гальки.

Жерар заколебался, потом рванулся к пристани. Он не знал в точности, что собирается делать, но решил, что ему надо с ней познакомиться.

— Вы ушиблись? — спросил он, добравшись до нее.

Бианка неподвижно сидела на земле. Все ее тело ныло от удара и от езды на этой чертовой кляче. Она вынула изо рта комок грязи и с отвращением посмотрела на него. Увидев Жерара, подскочила от удивления: она так давно не видела настоящего джентльмена, поэтому сразу узнала французскую моду. На Жераре был зеленый суконный сюртук с бархатным воротником и обшлагами и белоснежная шелковая рубашка. Подбородок прятался в шейном платке. Обтягивающие штаны с шестью перламутровыми пуговками на боку прекрасно сидели на узких бедрах. Из-под них торчали шелковые чулки в желтовато-зеленую полоску.

Бианка глубоко вздохнула — так приятно увидеть человека, одетого не в хлопок и кожу и обладающего хрупким приличествующим джентльмену телосложением. Ей уже смертельно надоели могучие плечи и мозолистые руки.

— Позвольте, я вам помогу, — продолжал Жерар.

Ее взгляд ничуть его не удивил: так смотрели на него все дамы, страдающие от грубости местных нравов.

Он протянул ей руку. Очень крупная, тучная женщина. Огромный, бурно вздымающийся от пережитого волнения бюст так и выпирает из глубокого выреза красного шелкового платья. Рукава чуть не лопаются по швам. Вполне возможно, что она когда-то была хорошенькой, но теперь ее лицо обрюзгло и расплылось. Фасон платья безнадежно устарел, но ткань дорогая.