Незнакомцы в поезде - [84]

— Значит, после встречи с Гаем вы поехали в Санта-Фе? — чуть ли не заикаясь, спросила она с кухни.

— Угу, — ответил Бруно, глубоко сидя в большом зеленом кресле.

Энн уронила сервировочную ложку, она с грохотом ударилась о плитки пола. Странная вещь: кто бы о чем ни спрашивал Чарльза, что бы ни говорил ему, он всё воспринимал так, словно это не имеет никакого отношения к нему. Его ничем нельзя было потрясти. Казалось бы, это должно было облегчить разговор с ним, но ее это его качество приводило в замешательство и сбивало с мысли.

— Вы когда-нибудь бывали в Меткалфе? — услышала она собственный голос, облетающий стену, отгораживавшую кухню от гостиной.

— Нет, — ответил Бруно. — Нет, но всегда хотел. А вы бывали?

Бруно потягивал кофе из чашечки, которую он ставил на полку камина. Энн сидела на софе, откинув голову на спинку, и ее горло, обрамленное кружевным воротником, было ее самой светлой частью. "Энн для меня, как свет", — вспомнил Бруно однажды сказанные слова Гая. Если бы он мог задушить и Энн, то они с Гаем могли бы быть действительно вместе. Бруно нахмурился на свои мысли, потом рассмеялся и в стал.

— Что веселого?

— Так, мысли. — Бруно улыбнулся. — Вспомнил, что всегда говорит Гай насчет двойственности всего. Понимаете, положительное и отрицательное, одно рядом с другим. Всякое решение имеет доводы против. — Он внезапно заметил, что стал тяжело дышать.

— Вы имеете в виду две стороны каждой вещи?

— Нет, это слишком просто! — Женщины так туповаты иногда! — Это касается людей, чувств, всего. Две личности в каждом человеке. Есть личность, противоположная вам, и это часть вас, вы ее не видели, она находится где-то и ждет в засаде. — Он с трепетом произносил слова Гая, хотя ему и не нравилось слушать их, так как Гай говорило о двух личностях смертельных врагах, и имел он в виду себя и его.

Энн медленно оторвала голову от спинки софы. Гай вполне мог сказать такое, хотя она от него никогда этого не слышала. Энн вспомнила о неподписанном письме, пришедшем прошлой весной. Должно быть, его написал Чарльз. Гай, скорее всего, имел в виду Чарльза, когда говорил о засаде. Ни на кого другого Гай не реагировал так болезненно. Наверняка это был Чарльз, который чередовал ненависть с преданностью.

— Дело совсем не в добре и зле, а в том, как это больше всего проявляется в действии, — продолжал Бруно с веселостью в голосе. — Кстати, не забыть сказать Гаю насчет тысячи долларов нищему. Я всегда говорил, что когда у меня будут свои деньги, я дам тысячу долларов нищему. Так вот, я это сделал. Думаете, он поблагодарил меня? Я потратил двадцать минут, чтобы убедить его, что деньги настоящие! Мне пришлось взять сотню и разменять ее. После этого нищий стал явно думать, что я сумасшедший! — Бруно опустил голову и покачал головой. Для него это стало памятным опытом. Потом этот нищий посмотрел на него со злобой — уже когда Бруно вновь прошел мимо него: тот сидел на том же месте и опять попрошайничал. Как же, он не принес ему еще тысячи! — Как я говорил…

— Так о добре и зле, — перебила его Энн. Она уже ненавидела его. Она понимала, что чувствовал Гай в отношении его. Не понимала она только, почему Гай терпит его.

— А, да. Такие вещи проявляются в действиях. Например, взять убийц. Судебные кары не делают их лучше, как говорит Гай. Каждый человек — сам себе закон и судья и сам себя наказывает. По существу, каждый человек во всем ведет себя по Гаю! — Он засмеялся. Бруно уже так накачался, что с трудом различал ее лицо, но ему хотелось рассказать ей всё, о чем они говорили с Гаем, вплоть до их маленьких секретов, о которых он не мог рассказать ей.

— Люди без совести себя не наказывают, вы согласны? — спросила Энн.

Бруно поднял глаза к потолку.

— Согласен. Некоторый люди слишком тупы, чтобы иметь совесть, другие — слишком порочны. Как правило, тупых ловят. Но вот возьмите два убийства — жены Гая и моего отца. — Тут Бруно постарался напустить на себя серьезность. — Оба убийцы, должно быть, умнейшие личности, как вы думаете?

— Значит, у них есть совесть и они не заслуживают того, чтобы их схватили?

— Нет, я так не говорил. Конечно нет! Только не думайте, что они ничуть не страдают. На свой манер! — Он снова засмеялся, потому что действительно был здорово пьян и не соображал, куда его ведет. — Они не были просто сумасшедшими — как это говорили про убийцу жены Гая. Это показывает, как мало власти понимают в истинной криминологии. Такое преступление, как это, планируют. — Вдруг посреди тирады он вспомнил, что ничего он не планировал, но вот убийство отца — планировал, и это подтверждает его точку зрения. — В чем дело?

Он спросил, увидев, что Энн приложила холодные пальцы ко лбу.

— Ничего.

Бруно налил ей виски с содой и льдом в баре, который Гай встроил с одной стороны камина. Бруно хотел бы иметь такой бар в своем доме.

— Где Гай получил такие царапины на лице в марте месяце?

— Какие царапины? — Бруно повернулся к Энн. Гай сказал ему, что она не знает про царапины.

— Это больше чем царапины — порезы. И синяк на голове.

— Я не видел.

— Он дрался с вами, не так ли?

Чарльз застыл, и в его взгляде появился розоватый блеск. Она сейчас не шутила, а была настроена весьма серьезно и говорила уверенно. Чарльз был готов броситься к ней через комнату и ударить ее, но она не спускала с него глаз. Она подумала, что если скажет Джерарду, то драка будет доказательством того, что Чарльз имеет сведения об убийстве. Потом она увидела, как на лицо Чарльза возвращается нерешительная улыбка.