Нежный враг - [15]

— Поехала бы в деревню. Тебе общество поможет построить домик. Будешь полезное делать. Выращивай овощи, шей одежду, пой.

— Разве что петь, — вздохнула девушка и, закрыв сиреневые глаза, запела тонким протяжным голосом. Степиков поёжился. Звучание песни было таким необычным и странным, что он беспокойно заоглядывался.

— Пошли быстро. Это она сигнал кому-то подаёт. — Сказал Айкин. — Всё врёт. Ты поверил? …С такими держи ухо пикой.

— Куда? Мальчики? — кричала девица вслед, размахивая руками.

— Полетим обратно, — предложил Степиков. — Завтра вернёмся. Бал кончится. Охраны будет меньше.

— Надо к Лемме попасть, — сказал Айкин.

— Что не даёт? Маршрут ты мне нарисовал. Пойдём за эти кусты. Никто не заметит, что мы улетели. Ты боишься высоты? Закрой глаза.

Парни спустились с обрывистого берега к воде. Сели на корягу. Айкин снял свой грубый плащ и закрыл Степикова, который встал на четвереньки. Взгромоздившись ему на плечи, ухватился за приготовленные шнуры. Странная фигура приподнялась над берегом и растаяла в воздухе.

Гирхополь был одним из десяти городков страны Тырьламии. Почти ничем они не отличались друг от друга. Василий полетал уже над всеми. Два городка выросли в распадках горах. Хантра — стоял на берегу моря в устье реки Долетти. Видел он и глубокие широкие траншеи, людей, копающих оранжевую землю, лопатами. По доскам землю везут тачками сотни человек. Живут бедняги в норах, которые сами выкопали в белых утёсах ракушечника. Попутно копатели находят самородное железо. Неподалёку дымят печи. Идёт плавка.

На берегу пруда, заросшего высокими кустами ивы, Степиков опустился на крохотную полянку. Айкин повалился на траву и тихо рассмеялся. Сверху он видел домик семьи невесты. Она стирала бельё в корыте. По маленькому дворику бегали два мальчугана с палками. На огороде копала грядки приземистая женщина. Хитрый Айкин предложил набрать хворосту.

Они вошли в узкую улочку. На двух столбах справа и слева в огромных рамах Степиков увидел два одинаковых портрета милого измождённого человека с большими тоскующими глазами, наполненными невыразимой болью. Айкин положил вязанку хвороста и оглянулся на спутника, приглашая последовать его примеру. Василий развёл руки в стороны и трижды поклонился каждому портрету. Теперь нужно было согнуть руки в локтях, подняв их вверх. Ладони при этом должны быть повёрнуты в сторону портретов Гирха. А это был он — Добрейший из Могущественных. Василий почувствовал пристальные взгляды. За ними следили. Возможно из окон невысокой башни, стоящей на пустыре у высокой запруды. Проделав ритуал приветствия и почтения правителю, путники подняли вязанки и принялись стучать в калитки, предлагая хворост. Везде их встречали настороженно и отказывались что-либо покупать или менять. Степиков рассматривал порядки домов, выстроившиеся вдоль берега пруда. Это была окраина города. Дорожки вдоль низких одинаковых оград были чисты и ровны. Ни рытвинки, ни травинки. Но в ухоженных двориках росли лиловые и белые цветы, зеленели широколистые растения, похожие на лопухи. Большими мячами ровными рядами росла капуста. Степиков удивлялся порядку и единообразию. В одинаковых огородах росли одинаковые овощи. По узким арыкам текла вода. Шелестели прозрачными крыльями стрекозы. В клетках сидели и ели траву ушастые создания, напоминающие кроликов. В двориках женщины и дети плели циновки, что-то крошили узкими ножами, раскладывая на такие же циновки кусочки тыквы или кабачков. «Вероятно, сушить, — подумал Василий, отходя от очередной калитки. — Работают молча, быстро, словно автоматы. Почему-то не видно мужчин, подростков. Дети и женщины».

Дома из голувитовой соломы выглядели почти игрушечными. Крыши у всех конические. Глинобитные трубы красного цвета. Дома не имели углов. Каждый домик представлял собой овал. Лишь в отдельных хижинах поблёскивали в окнах стёкла. Василий внимательно рассматривал, как делались стены, как крепилась крыша. Он понял, что сначала плели циновку, а потом ставили её вертикально и соединяли края. Для двери оставляли место, а возможно пропиливали. Полотно двери подвешивалось, и его нужно было сдвигать в сторону, чтобы войти.

— Здесь живут рэли. Они выращивают овощи. Это бедные, но горожане. За прудом живут зажиточные барабанщики. Они могут покидать свои жилища, участвовать в балах, — рассказывал Айкин. — Дети могут учиться в баругах, получать нужные специальности. Воду из пруда получают бесплатно, а рэли платят.

— Где мужчины и подростки?

— Они работают на полях. Голувиту сеют и убирают. Сейчас они ухаживают за посевами, убирая сорняки.

У изгороди одного участка Айкин остановился. Начал предлагать дрова. Девушка в серых шароварах с красными болтающимися кисточками на уровне коленей, подняла голову и внимательно посмотрела на говорившего бирюзовыми глазами. Её широкое лицо покрывали веснушки. Рыжие волосы, перевязанные белой тесьмой на макушке, пышной волной спадали на спину. Мальчики внимательно осмотрели стоящих и позвали мать.

— Дрова нужны. Я сама с братьями хожу собирать.

— Не хочешь узнавать меня? — удивился Айкин. — Или я очень изменился?