Нежный наставник - [18]

Но в этот раз Элизабет осталась глуха к критике матери. Глядя на покрытых копртью лошадей и экипажи, заполонившие улицу, она попыталась представить себе своих родителей, сжимающих друг друга в страстных объятиях… но так и не смогла.

— Когда ты в последний раз видела отца?

— Твой отец чрезвычайно занятой человек. Так же как, впрочем, и твой муж, Элизабет. И не твое дело обсуждать их политическую деятельность. Тебя не для этого воспитали. Долг женщины — во всем поддерживать своего мужа. Любовь — это не театральная роль, требующая зрителей, это самопожертвование.

Элизабет повернула голову и встретила неодобрительный взгляд Ребекки.

— Так когда же ты все-таки видела отца в последний раз, мама? — повторила она.

Ребекка не привыкла, чтобы дочь допрашивала ее. Может, именно поэтому она все же ответила, хотя и с явной неохотой:

— В воскресенье. В воскресенье!

— Ты ничем не поможешь ни своему отцу, ни мужу, если будешь продолжать в том же духе. Завтра вечером мы приглашены на бал к баронессе Уитфилд. Барон выступает против твоего отца в вопросе о новом законе. И для нас очень важно завоевать их поддержку. В четверг ты выступаешь перед рядовыми Женского вспомогательного корпуса. Мы с Эндрю не сможем быть на обеде у Хэнсонов, так что вам с Эдвардом придется заменить нас. В субботу устраивается благотворительный бал. И я надеюсь, ты не свалишься в постель из-за недостатка внимания со стороны мужа.

Элизабет прикусила язык, чтобы не ответить грубостью. В жизни есть вещи поважнее политики. Но для ее матери и отца не существовало ничего другого. И сама Элизабет была замужем за человеком, следовавшим по их стопам. За исключением, конечно же, того, что Эдвард завел себе любовницу.

Экипаж с резким скрежетом остановился.

Ребекка не виделась с Эндрю три ночи и два дня. А может быть, отец тоже завел любовницу? Так вот почему Ребекка посвятила свою жизнь политике… потому что муж пренебрегал ею? Если Элизабет решительно не изменит течение своей супружеской жизни, скоро и ей, как сейчас ее матери, нечем будет заполнить свое время, кроме как болтовней о карьере мужа.

Глава 5

— У вас красивые волосы, миссис Петре.

Дверь тихо затворилась позади Элизабет, оставив ее в уютной атмосфере библиотеки. Никто до этого не делал комплиментов ее волосам.

Она поймала себя на том, что неосознанно протянула руку к непокрытой голове. Будь у нее красивые волосы, муж не был бы сейчас с другой женщиной. Черт бы его побрал! Эдвард опять не ночевал дома.

— У меня немодные волосы, лорд Сафир, — поправила она его холодно.

Мерцающий свет газовой лампы на массивном столе красного дерева периодически выхватывал из темноты мрачное лицо Рамиэля. Его волосы то казались золотистыми, то приобретали цвет созревшей пшеницы.

— Красота отражается в глазах смотрящего.

— Так же, как и «мужское достоинство».

Улыбка тронула уголки его рта. Он жестом указал на кожаное бургундское кресло.

— Садитесь, пожалуйста. Надеюсь, вы хорошо спали.

Держась очень прямо, Элизабет с высоко поднятой головой прошла к креслу. Полотняная рубашка и тяжелое шерстяное платье нежно терлись о соски, вызывая острое раздражение, напоминая о плотских желаниях, которые не положено иметь добропорядочной женщине. Но у нее они были, и именно они привели ее сюда, к этому мужчине, который может заполучить любую женщину, какую захочет. Она присела на краешек кресла, закипавший в груди гнев искал выхода.

— Спасибо. Это было совсем нетрудно после чтения второй главы.

Рамиэль вскинул голову.

— Вам не понравились рассуждения шейха «О женщине, заслуживающей похвалы»?

— Отнюдь. — Элизабет с трудом стягивала перчатки с рук. — В конечном счете в ней изложено то, о чем мечтает любая женщина.

В особенности женщина, которая, судя по всему, уступает своего мужа любовнице.

Лорд Сафир налил кофе в фарфоровую чашку с голубыми прожилками. Клубящийся пар создал эфемерную завесу между ними. Он плеснул в чашку воды.

— Вы не согласны с шейхом, миссис Петре?

— А вы, лорд Сафир?

Привычным жестом Рамиэль подал ей чашку с блюдцем.

— Я согласен, что ничто по-настоящему стоящее легко не достается.

Это был не тот ответ, на который она рассчитывала. Элизабет схватила чашку и поднесла ее к губам.

— Подуйте сначала, миссис Петре. Элизабет подула и, не замечая, что жидкость обжигает губы, сделала два глотка.

— А что вы думаете о замечании шейха по поводу качеств, которые делают женщину достойной похвалы?

Плюнув на хорошие манеры, Элизабет так резко поставила блюдце на стол, что расплескала кофе. Пока она копалась в своих записях, слышался только шорох перелистываемых страниц.

— «Чтобы мужчина счел женщину приятной, она должна иметь тонкую талию, ее формы должны быть округлыми и вызывающими вожделение. Волосы она должна иметь черные, лоб широкий, а брови у нее должны быть черными, как у эфиопки, глаза большие, тоже черные, с белками в них чистыми и прозрачными. При идеально овальных щеках она должна иметь элегантный нос и изящный рот, язык и губы алые, дыхание с приятным запахом, тонкую стройную шею, грудь и живот полные…»— Она прервала чтение. — Я полагаю, лорд Сафир, арабский мужчина хотел бы найти в женщине иные достоинства, нежели его английский собрат.