Нежный человек - [26]

– Он нас пригласит в ресторан?

– Нет! – захохотала Топоркова, хитро повела глазами и отвернулась. – Знаешь, старший брат его – кандидат на самом деле каких-то сложных наук, а он – шьет чехлы.

– Славно устроилась, – усмехнулась Мария, завидуя тому спокойствию, с которым подруга рассуждала о мужчинах, и такое создавалось впечатление, что Аленка Топоркова в этой жизни, казавшейся Марии невероятно сложной и полной всяческих неожиданностей, чувствует себя как рыба в воде.

Через полчаса раздался звонок, и на пороге отворенной двери возник мужчина лет тридцати, в кепке с узеньким козырьком, коричневой замшевой куртке, джинсах; лицо худощавое, прищуренные, неунывающие глаза человека легкого на подъем, привыкшего ко всякому – хорошему и плохому, мужчина, который, как думалось, глядя на него, где бы ни находился, всегда найдет причину для веселья, п стоит ему только поплевать на руки – он все сможет. В его худощавой, но в то же время и не такой тощей фигуре ощущалась завидная подвижность хорошо устроившегося на земле существа.

– Приветик тебе, моя прекрасная Елена! – провозгласил он радостно, подавая ей букетик ландышей. Завидев Марию, смутился, но ненадолго, тут же подошел к ней. – Алена меня зовет Леня – Митин брат. А вас?

– Она Маша! – крикнула Алена из коридора. – Знаешь, Леня – Митин брат, она бабенка сок со сливками! Скажи?

– Ой, Аленка-Аленка, чего мелешь-то, – покраснела Мария, не зная, куда деваться со стыда. – Не слушайте, она всегда такая.

– Нравственная! – в тон прыснула ей Топоркова, поставила цветы в вазу с водой. – Леня – Митин брат, ты меня любишь? Только говори искренне и глубоко нравственно.

– Я люблю троих – тебя, себя и маму! – засмеялся пришедший и буквально упал в кресло.

– А братца Митю? – удивилась Топоркова.

– Люблю.

– А вот, Леня – Митин брат, любишь ты работать? – спросила Топоркова, смеясь, прошла на кухню и уже оттуда крикнула: – Тут у меня вода, черти ее возьми, просачивается, Леня! Гляди, целая лужа. Оправдывай свои слова: что любишь, а что не любишь. Помогай!

– Ну так в чем же дело, один только поцелуй, – сказал то ли в шутку, то ли всерьез мужчина. Аленка вернулась из кухни и поцеловала его в щеку. – Ну так в чем же дело, сейчас за ключами сбегаю в машину – и сделаю. А как сделаю, еще один поцелуй. Идет?

– От поцелуя меня не убудет, – проговорила Топоркова, услышав, как хлопнула дверь. – Он сделает лучше, чем слесарь, и платить не нужно. Славный парень. Веселый, лишь жалкий какой-то. Но есть у него одно качество стоящее – покладистый. Мужчин, Маня, нужно знать. Вон видишь, красивые обои, немецкие – его дело. А вот на кухне обои – достал один красивый, но неверный мужчина. Я его чуть не полюбила, да вовремя спохватилась. Все сделал, достал, обклеил, собирался в гости ходить, потом исчез. Нету его уж год. Потом объявился, да я его выгнала. Были у меня такие случаи, когда дело имеешь с алиментщиками. Он оказался женатиком.

– Ой, Аленка, космы твои их жены повырывают.

– Кто их знает, женатики они или нет? Они же, паразиты, скрывают, а на лице не написано: женатик.

– Но все ж, Аленка, нельзя… скандалов не боишься? – не соглашалась Мария, никак не понимающая Топоркову, достойную, безусловно, всяческих похвал за свою образованность и за то, что Аленка никого и никогда не боялась; слыла она в Поворино смелой и дерзкой, не дававшей никому спуску. Но сейчас Мария не смогла согласиться с ее мыслями и поступками, хотя и сомневалась в своей правоте, ведь Аленка, такая умная и хитрая, наверное, уж разбирается в хорошем и плохом. Эти доводы развеяли опасения Марии, и она снова стала ловить каждое слово подруги, завидовать ее простым жестам, словечкам, мыслям.

– Тебе, Манька, не хватает прописки, надо устроиться работать в ЖЭК, получить квартиру, – заговорила назидательно Топоркова, освобождая место для трудового подвига Лене – Митиному брату. – ЖЭК сейчас – это всемогущая монополия. ЖЭК все может! Больше министра. Или замуж выходи, получишь прописку, а там поглядишь: жить ли или не мучить себя с товарищем мужчиной. Але? Правильно? Ты такая, что не отсудишь квартиру, бросишь все – и бежать. Такое у меня было. Но я сдержалась. Зачем же, думаю, мой бывший муженек меня эксплуатировал год? Вот и ты подумай. Скажи себе: стоп! Без квартиры трудно. Ты человек с достоинством, и знаешь, есть у тебя цвет лица, волосы, фигура – все есть, что играет не последнюю роль в жизни нашей. Особенно в таком большом городе, как Москва. Надо бороться за место, надо побеждать.

– Я, Аленка, не знаю, я в строительный институт попробую поступить.

– Но уж поздненько. Маня, – грустно проговорила Топоркова, и Мария поняла, что подруга не верит в ее возможности поступить учиться.

– Лучше поздно, Аленка, чем никогда, – в задумчивости отвечала Мария и чуть было не разревелась. Она неожиданно почувствовала обиду на подругу, что не верила в ее силы, а себя – слабой и не понимающей того, о чем говорила Топоркова.

Аленка снова и снова настойчиво указывала ей верные пути спокойной жизни, которая может принести счастье, а может обернуться и несчастьем, но все эти советы никак не вязались с представлениями о жизни самой Марии. Вот какая путаница, даже голова заболела. Она вышла на балкон. Внизу, напротив дома, стоял «Запорожец», возле него суетился человек.