Нежные щечки - [82]

— Работали в сети клубов «Хоккэ-я»? Разве девушки вроде Маны ходят по таким дешевым заведениям? Разве это не клубы с мальчиками-хостами?[18]

Исияма неопределенно улыбнулся и ничего не ответил.

— Девушка, похоже, при деньгах. Чем она занимается?

— В борделе работает, разве не видно?

— Теперь понятно. — Во взгляде Уцуми смешались презрение и любопытство, он посмотрел на прическу Исиямы и добавил: — А вам идет. Завивка эта.

Исияма несколько раз смущенно погладил себя по мелким завитушкам. Казалось, чтобы почувствовать, что у него на голове, ему нужно было дотронуться до волос.

— Я и сам не ожидал. Уцуми-сан, я бы хотел поговорить с Касуми. Вы нас не оставите?

— Без проблем. Я поеду пока поговорю с Мидзусимой.

— А вы и Мидзусиму-сан знаете? — удивился Исияма.

— Знаю. И Идзуми-сан знал. Он одно время с размахом здесь торговлей занимался. Его тут все хорошо знали.

— Вот оно что. Кстати, об Идзуми: интересно, почему он застрелился? Разве нет? — Ожидая поддержки, Исияма посмотрел на Касуми. — А ведь он тогда подумал на тебя, что ты моя жена, помнишь?

— Да. Я очень удивилась.

«Случилось это в тот самый день, когда мы приехали. Идзуми, заглянув в дом из сада, обратился ко мне как к супруге Исиямы. Была еще дохлая собака. Интересно, что с ней потом сделали?» — размышляла Касуми.

— О чем это вы? — прервал ее размышления Уцуми.

Исияма бросил на Касуми взгляд, будто спрашивая, можно ли рассказать.

— Расскажи. Он обо всем знает.

— Вот, значит, как. — Похоже, Исияма для себя решил, что отношения Касуми с Уцуми зашли так же далеко, как и его с Маной. — В тот день, когда мы приехали на дачу, заявились Идзуми и Мидзусима. И хотя моя жена сидела рядом со мной, Идзуми обратился к Касуми, назвав ее моей супругой. Я занервничал, решил, будто ему что-то известно и он сказал так назло.

— С чего это вдруг?

— Сейчас мне кажется, что он просто обознался.

— Но после этого поведение Норико-сан изменилось.

— Точно, именно так и было. Так нас и разоблачили, — простодушно поддакнул Исияма.

У Касуми было странное чувство: они стоят и обсуждают перед посторонним секрет, принадлежавший только им двоим.

— Уцуми-сан, да вы не переживайте, это все в прошлом, — забеспокоился Исияма.

Уцуми с серьезным лицом опроверг его подозрения:

— Вы ошибаетесь. Мы с Мориваки-сан только вчера встретились. Я ей сказал, что скоро умру, вот она и решила, что можно спокойно обо всем мне рассказать.

— И не поэтому вовсе.

Произошло это по другим причинам. В глубине души Касуми чувствовала: с Уцуми их связывает то, что они оба не могут смириться с действительностью. Раньше это связывало ее с Исиямой. Известие о том, что Исияма приехал с женщиной, взволновало ее. Касуми с недоумением смотрела на беззаботное лицо Исиямы.

— Вы при смерти?

— У меня рак, так что скоро конец.

— Очень сожалею. Не ожидал. Как же по-разному У всех складывается жизнь, — серьезно сказал Исияма.

Привыкший к подобным замечаниям Уцуми как ни в чем не бывало продолжал:

— Ладно, съезжу к Мидзусиме, поговорю с ним. У вас, Мориваки-сан, какие потом планы?

— Вы не могли бы приехать за мной через часок?

— Хорошо, — сказал Уцуми и направился к машине, но неожиданно развернулся. — Забыл спросить.

— Что такое?

— Хотел узнать ваше впечатление о происшедшем.

— Впечатление? Звучит как вопрос от стороннего наблюдателя. — Исияма сложил на груди руки и задумался. — Давайте я подумаю и попозже скажу.

Уцуми кивнул и направился к машине.

— Похоже, он и правда при смерти. По нему видно.

— Говорит, что у него рак желудка и помочь ничем нельзя.

— Мне кажется, я понимаю, почему он решил помочь в расследовании.

— Почему?

— Потому что никто так и не выяснил, что случилось, разве нет? Например, сколько ни ломай голову, с чего это человек решил покончить жизнь самоубийством, ни за что не поймешь. Даже если он оставил предсмертную записку, все равно правды не узнать. Но для полиции в таких случаях дело считается закрытым. И вдруг человек, который привык получать на все ответы, сталкивается с делом, где никто не имеет ни малейшего понятия, что произошло. И это его задело.

Исияма направился к гостинице. Они прошли мимо стойки администратора и вышли на лужайку. Перед ними лежало Сикоцу. Вокруг царило умиротворение, послеобеденные лучи летнего солнца навевали дремоту. Таким этого озера Касуми еще никогда не видела. Над вершиной горы Энива будто кто-то одним мазком кисти нарисовал белое облако, озерная гладь подернута мелкой рябью. На ней покачивались бесчисленные лодки.

— Слышала, что ты расстался с Норико-сан.

Исияма обернулся. Его привычка, оборачиваясь, сначала смотреть на губы говорящего, а уж потом поднимать взгляд, осталась прежней. Раньше, каждый раз замечая эту его манеру, сердце Касуми трепетало. Ей это казалось проявлением его чрезмерной доброты.

— Расстался. Скоро уже год. После всего, что произошло, не заладилось у нас. Думаю, она так и не простила меня. Оба чувствовали себя неловко, так и расстались. А про детей что-нибудь слышала?

Касуми помотала головой.

— Я тоже. С одной стороны, думаю, как там они, а с другой — вроде и рад, что освободился. Даже не знал раньше, что я такой. Люди — загадочные существа… А Мориваки-сан как поживает?