Нежные щечки - [29]

Мужчины и Риса во второй половине дня улетели. Касуми осталась одна на опустевшей даче. Она планировала пробыть здесь еще месяц. «Бедная Юка, — думала Касуми, — вернется, а меня тут нет». С наступлением сумерек она обошла все комнаты, одну за другой. Из темных углов ей слышался шепот дочки: «Мамочка, мама!» Неужто девочка вздумала поиграть с ней в прятки? Несколько раз Касуми, не сдержавшись, засмеялась, окликая дочь: «Скорее выходи!» Последней была комната в четыре с половиной дзё, та самая, сбоку в прихожей. Касуми не заходила сюда с того самого вечера. Она прислонила ухо к двери. Из комнаты доносилось тяжелое дыхание Исиямы и ее собственное. В тот момент она подумала, что это их мир, новый мир, принадлежащий только им двоим. Она ведь жила только ради этого. Оторвавшись от двери, Касуми застонала. Как же она любит Исияму! Как же она любит Юку!

Зазвонил домофон. Очнувшись и заметив, что стоит в прихожей одна, Касуми решила, что вернулась Юка. Она утерла слезы — в душе теплилась крохотная надежда — и широко открыла дверь. На фоне темно-синего сумеречного неба стояло семейство Тоёкавы. Его жена — с короткой, как у мужчины, стрижкой, в пиджаке грубого мужского покроя, на лице ни грамма косметики, бесцеремонная на вид — произнесла низким сочувственным голосом:

Все ваши разъехались. Мы подумали, что вам тут одиноко, вот и зашли.

— Спасибо, — ответила Касуми с нескрываемым разочарованием.

- Может, поужинаете с нами? — пригласил Тоёкава — мужчина с глазами, как у сына.

Тоёкава явно был не дурак выпить — судя по его иссиня-черной, толстой, как у кабана, шее. Позади них, покорно склонив голову, стоял их сын.

— Большое спасибо, но я не в настроении.

— Да, мы понимаем. Ну ладно, мы вам что-нибудь принесем.

Касуми решительно отказалась.

— По правде говоря, мы завтра уезжаем. Сейчас как раз сезон, мы решили дачу продать. Конечно, после того как Юка-тян пропала, это будет сделать труднее, но мы все равно настроены продать, вы уж не обижайтесь, — выдавил из себя Тоёкава.

— С какой стати?

— Ну как же, Юка-тян вернется, а тут никого из знакомых нет, жалко же.

Лицо парнишки исказила печальная гримаса. Неожиданно на глаза Касуми навернулись слезы. Вот почему им было все равно, когда в саду нашли труп собаки, — потому что они думали продавать дачу. Потому что они не собирались оставаться здесь, когда выпадет снег. С наступлением зимы здесь останутся лишь несколько заброшенных домов. Ей удалось сбежать из своей деревни, но она потеряла Юку в этом пустынном месте. От жалости к дочери слезы все лились и лились из ее глаз. Она впервые рыдала на людях. Семейство Тоёкава, переглядываясь между собой, продолжало стоять в нерешительности, не зная, как поступить. В конце концов они ушли.

Вечером после того, как она поговорила с Митихиро, позвонил Исияма. Звонил он, видимо, с общественного телефона — из трубки доносились посторонние мужские и женские голоса, слышался шум машин. Касуми с ностальгией вслушивалась в звуки Токио.

— Тебе там не одиноко?

— Все в порядке, — соврала Касуми.

— Я ужасно подавлен. Чувствую свою ответственность перед Юкой. И перед тобой. Не знаю, как с этим быть. Бросил рыбачить и курить. Решил, что должен сделать что-то, что мне сделать непросто. Дурак я?

— Да нет. Как Норико?

— Ходит как в воду опущенная. Со мной почти не разговаривает. Она тоже по-своему зла на меня за то, что ты по моей вине так страдаешь.

— Думаешь?

— Уверен. Никто не может меня простить, — печально сказал Исияма.

— Я об этом даже не думала.

Касуми и в голову не приходило прощать другого или быть прощенной. Для нее единственным напарником была она сама.

— Спасибо и на этом. В любом случае я буду ждать, когда найдется Юка-тян и когда тебе станет лучше.

Касуми сказала «спасибо» и повесила трубку. Она снова подумала, что в словах нет никакого смысла, если Исияма не собирается искать Юку вместе с ней.

Ежедневно у Касуми был один и тот же график: она ходила на поиски Юки в близлежащие горы и ездила в полицейский участок Энивы узнать, нет ли какой-нибудь новой информации. В отделение ее отвозил и привозил обратно Мидзусима на своем «джимни». Так прошла неделя. Однажды прохладным утром Касуми стояла на дороге перед дачей, ожидая машину. Мидзусима появился позже обычного. Рядом с ним в машине сидела жена Идзуми, Цутаэ, одетая в ярко-красную блузку. Женщина вежливо поприветствовала ее, не выходя из машины. Касуми несколько раз встречалась с женой Идзуми и каждый раз думала, что, мол, за странная женщина. Было ей за шестьдесят, но выглядела она обворожительно. Ей, похоже, было абсолютно все равно, что происходит в окружающем мире. Из интересов — уход за садом и стряпня. Зимой она все свое время посвящала рукоделию, никуда не выходя из дома. Цутаэ привела Митихиро в ярость, когда при нем, будто о совершенно постороннем человеке, пробормотала: «Интересно, где ее закопали?» И это было сказано о девочке, которая исчезла из дачного поселка, где она сама жила! Касуми была в недоумении, увидев эту самую Цутаэ-сан. Мидзусима вышел из машины и учтиво извинился.

— Касуми-сан, вы уж простите, пожалуйста. Тут такое дело. Я должен отвезти госпожу Цутаэ в Саппоро. Босс за вами приедет. Вы не против, если он вас отвезет?