Нежное Сердце - [53]

— Ее и должны мы исполнить, конечно! — воскликнул старший из путешественников.

Младший пошел между тем к неграм и нубийцам, которые опустили и потушили уже свои факелы. Он приказал им идти вместе с ним и сказал, уходя:

— Я хочу приготовить носилки!

— Но они должны быть очень узки! — воскликнул старший. — Иначе мы не пройдем через отверстия прохода.

Белая Борода вынул между тем одеяло и покрыл им труп. Потом все они уселись на земле и безмолвно ждали, пока негры возвратятся с простыми носилками.

Они молчали, один раз только старший из путешественников произнес:

— Действительно, печальный случай!

Когда наступили сумерки, Белая Борода и Зюлейка разостлали одеяло на простые узкие носилки и положили на них труп Гассана.

Нубийцы и негры с зажженными факелами в руках окружили носилки; младший из путешественников встал перед умершим и начал петь звучным голосом, раздававшимся далеко по равнине; его прочувствованное пение «Ave Maria, mater misericordiae» растрогало слушателей.

Тихо тронулась печальная процессия. Нубийцы с факелами шли впереди, Белая Борода и Зюлейка, а также и белые следовали за носилками, которые несли двое негров.

Когда подошли к воротам жизни, то старший, приказав опустить носилки и укрепить в земле факелы, сказал:

— Храбр ты был, Гассан, и над твоей могилой должны раздаться выстрелы. Здесь, у «ворот жизни», начинается твоя могила. Мы окажем тебе последнюю честь!

Солдаты экспедиции сделали залп из ружей, горы и леса повторили его, — и вскоре погребальные носилки и все провожавшие исчезли в широкой трещине, освещенной красным светом факела.

Перед воротами жизни снова водворилась тишина.

Глава XVII Жених и невеста в Сансуси

Адьок сжалился над землей динков. — Против торговцев рабами. — За здоровье хедива. — Назад в Каир. — Прилежный управляющий. — А мне ты не подаришь коровы? — Госпожа серибы. — Жених и невеста в Сансуси. — Последний вечер в Сансуси. — Пожар-иллюминация. — Выступление. — Благослови вас Бог. — Толстокожие. — Заря человеческих прав.

В сильный дождь Белая Борода и его товарищи возвратились из пещеры духов в Сансуси; дождь лил целый день; на небе собирались грозовые тучи, исчезали и заменялись новыми. Расцвел лес, роскошно зазеленела степь и быстро поправились хлеба.

Адьок сжалился над землей динков, весело зазвучала флейта Зюлейки и радостью засияло ее лицо.

Дождь не переставал; реки разлились, ручьи переполнились, озера обратились в моря и все дороги были залиты; о путешествии нечего было и думать, белые остались в Сансуси.

Время шло у них быстро. Белая Борода сидел за столом и занимал гостей рассказами о своих приключениях; они же сообщили ему последние известия из Европы и Каира. Там чувствовалось новое веяние, начиналась новая эра. Решено было не оставлять страну в руках турок и арабов, предполагалось ввести в Судане новые порядки и двинуть организованную армию против разбойничьих шаек. Вербовались надежные люди, знакомые с местностью.

Теперь определилась будущая деятельность Белой Бороды.

Юношей он мечтал об освобождении рабов; сделавшись мужчиной, он готов был пожертвовать жизнью, чтобы уничтожить торговлю рабами и охоту за невольниками. Он решил отправиться в Хартум или Каир, чтобы возвратиться оттуда в качестве путеводителя армии освобождения. Звонко чокались собеседники бокалами за будущее Нильских земель.

Да, он должен был покинуть на некоторое время девственные места и вновь прибегнуть к источнику знания, проникнуться новыми великими задача ми культуры, для того чтобы правильно действовать в этих далеких странах, на границах цивилизованного мира.

Приближался день, когда над Сансуси должно было подняться знамя с крестом.

До того времени сериба будет стоять пустая, если только еще раньше жуки-древоточцы не успеют источить ее зданий и буря не свалит их в кучи.

Так думал господин серибы, но эти мысли не разделяли его слуги.

Усердно работал Лео в огороде, собирал плоды и грибы в лесу, так как хлеб не уродился, одним же мясом люди питаться не могли.

Нужда делает находчивым, и Белая Борода обратил внимание своего управляющего на дикий рис, росший на болотистых местах и до сих пор незамеченный динками. Это были вновь открытые поля, и Лео примечал, конечно, все места, где рос рис. Велико было торжество, когда сварили в котле первую пробу и дикий рис оказался вкуснее дамиетского.

Лео, служивший раньше своему господину бескорыстно, сделался вдруг бережлив и даже жаден. За верную оборону в Сансуси он был награжден двумя слоновыми клыками, которые он променял в маленьком дворе динков на несколько коров и одного буйвола. Около господского стада паслось теперь также маленькое стадо управляющего, и домоправительница оказывала большое внимание его скотине.

Заработанные деньги Лео тратил на покупку коров, потом к его стаду прибавились овцы и козы. Белая Борода был изумлен этим и сказал:

— Что ты делаешь, Лео? Ты устраиваешься так домовито, но ведь мы здесь не останемся, мы возвратимся на Нил. Разве ты возьмешь коров с собой? Но ведь они не вынесут далекого путешествия?

— Неужели в самом деле мы должны уехать отсюда? — возразил печально Лео. — А здесь так хорошо, здесь мы могли бы остаться навсегда.