Нежное дыхание смерти - [10]
– Все уже понятно, – пробормотала Алла, пытаясь скрыться от позора. – Ладно, спасибо, что просветили.
– А что с ним случилось? – поинтересовалась Лида. – Он же, кажется, кололся, да?
– Он умер, – ответила за Аллу старушка. – Чего и следовало ожидать.
Алла отвернулась и, ни слова не говоря, захлопнула за собой дверь. Она быстро прошла по длинному безлюдному коридору, свернула на лестницу и там остановилась, достав из сумочки сигарету. В голове у нее был полный сумбур, и она уже не чувствовала себя так уверенно, как утром. Тогда, после звонка из Венеции, все было хотя и грустно, но просто и ясно. Алла знала, что ей следует делать, к кому обратиться…
Она снова восстановила в памяти подробности его отъезда и поразилась своей беспечности. Алла даже не подумала тогда о том, чтобы проверить, насколько сказанное им соответствует истине. Кто дал ему сногсшибательный заказ? Она этим не поинтересовалась. Он сказал – академия нашла заказчика, и это ее совершенно убедило и успокоило. Академия – знак качества, гарантия надежности… Алла не спросила ничего. И теперь корила себя за это.
«Значит, заказ он нашел где-то на стороне. Кто же осмелился с ним сотрудничать? Явно кто-то новый, кто ничего не знал про наркотики… Ах, почему я не узнала у него всю правду! Ведь он мог подписать с заказчиком контракт с неустойкой, как обычно делается, особенно когда платят авансом… А раз он кололся в Венеции, да еще так, что умер, то мог ничего не сделать! Мне ли не знать, что когда он кололся – работать не мог… И теперь все претензии могут предъявить мне! Сколько он взял с собой? Тысячи три тоже… Три мне, три ему… А если не три? – пришла ей в голову ужасная мысль. – Если еще больше?! Если контракт был дорогой и неустойка разорит меня дотла?!
Она порылась в сумочке, нашла в блокноте название мастерской, куда отправлялся работать и учиться Аркадий. «Луиджи Джакометти». У Палаццо-Грасси. Знать бы телефон… Нет, телефона он мне не дал, сказал, что сообщит, но ничего не сообщил… Два месяца молчал, потом позвонил… Ему не было дела до того, что я извожусь от тревоги… Он вообще считал, что мне до него дела нет. Да было мне до него дело, было! Только какая любовь выдержит такое!»
И она вспомнила свои мучения за последние годы. Вспомнила, вздохнула, бросила сигарету в урну и вышла на улицу.
В итальянском посольстве проблем не возникло. Визу тут же дали, комиссар, как и обещал, предупредил служащих о ее визите. Там же ее познакомили с формальностями, касавшимися перевозки тела из Италии в Россию.
От этих формальностей ей стало дурно, но она велела себе крепиться.
«Началась последняя, может быть, полоса неудач… – уговорила себя Алла, посещая кабинет за кабинетом, объясняясь с чиновниками, подписывая бумаги. – Я привезу его тело, но прежде узнаю у Джакометти, выполнил ли Аркадий заказ… И если окажется, что выполнил, вздохну спокойно…»
Обеденное время застало ее на Невском проспекте, в кофейне напротив международных касс «Аэрофлота». Она пила скверно приготовленный кофе и жевала бутерброд с сыром. День выдался морозный, и у нее осталось одно желание – поскорее добраться до дому и лечь в горячую ванну.
Потом Алла стояла в очереди и покупала билет – туда и обратно, как ей посоветовали в посольстве.
«Тело вам выдадут сразу, – уверяли ее там. – Проблем не будет».
Она слушала их, сжав зубы, и говорила себе, что только в таких случаях ей и везет. Сразу выдают тело. И ничего, что касается удачи, любви, денег, судьба не выдает ей так охотно, так быстро…
, Потом заехала на работу, поделилась скорбной новостью с сотрудницами, приняла их соболезнования, убедилась, что без отпуска за свой счет не обойтись, и восприняла эту новость как последнюю неудачу дня. После чего отправилась наконец домой.
Последней каплей стали разговоры с родителями – разумеется, по телефону. Они жили слишком далеко, чтобы добираться до них. На это ушел бы еще час, а такого она бы уже не вынесла.
– Как же так?.. – только и повторяла ее мать. Та любила Аркадия. – Доченька, но как же он так?..
– Мама, я сто раз тебе повторила как! – сухо ответила Алла. – Наширялся больше, чем смог перенести, вот как!
Мать охнула, как будто слышала это впервые.
– Он не был ангелом, говорю тебе! – продолжала дочь. – Почему ты жалеешь только его, почему не меня?! Сколько мне еще предстоит мучиться из-за него! Ты можешь позволить себе роскошь поплакать, да, я слышу, как ты рыдаешь… А я не могу! Ты его видела раз в месяц, а я – каждый день!
Мать умолкла. Алла едва переводила дух.
– Доченька, не будь такой… – попросила ее наконец мать. – Аркашу жалко…
– Довольно… – Алла еле сдерживалась. – Собственно, дело сводится к тому, что я уезжаю. Мне надо его привезти. И вот что еще, мам… Я тебя прошу – позвони его матери сама… Я не могу.
С матерью Аркадия у Аллы были напряженные отношения. Та почему-то считала, что именно сноха стала причиной болезни Аркадия. И разубедить ее не могло ничто.
– Хорошо, – раздалось в ответ. – Только, Аллочка… Как-то вам надо помириться… Теперь, когда Аркаша…
И мать всхлипнула.
– Именно теперь, когда он умер, я надеюсь разорвать с ней всякие отношения, – отрезала Алла. – С меня довольно этой семейки… Жизнь загублена, а мне только двадцать восемь!
В убийстве жены и сына никому не известного московского художника Ивана Корзухина, краже его картин подозревается жена преуспевающего бизнесмена Лариса Васильковская. В день убийства ее видели соседи Корзухиных, ее опознала реставраторша, которой Лариса принесла одну из картин Корзухина. Но убийство самой Ларисы завело следствие в тупик Кому и зачем нужна была их смерть?
В тот ужасный день Ольга напрасно ждала мужа с работы. Виталий так и не пришел. Тянулись дни, месяцы. Все вокруг твердили, что он погиб, а Ольга не хотела верить, ведь она его так любит! И однажды Виталий вернулся – так же внезапно, как и исчез. Потрясенная Ольга даже согласилась выполнить его странное требование – никогда не спрашивать, где он провел все это время. Но события развиваются столь стремительно и непредсказуемо, что вскоре тайны Виталия начинают интересовать милицию...
Распознавать подделки, отличать подлинник от фальшивки – это главное дело ее жизни. И настает день, когда это умение становится вопросом жизни и смерти.
В старинном панно, созданном величайшим фламандским мастером, заключена тайна, способная убивать. Художница, купившая панно на аукционе, осознает это все яснее по мере того, как гибнут люди из ее окружения. Но она и сама готова перешагнуть через смерть. Слишком высоки ставки и заманчив призрак огромного богатства, вдруг оказавшегося на расстоянии вытянутой руки…
Она легко отличает настоящий шедевр от подделки. Она умеет возвращать к жизни старинные произведения искусства. И ей понадобится весь ее опыт реставратора, чтобы восстановить реальную картину преступления…
Даже самый преданный пес может стать опасным, даже самый близкий друг может внезапно предать. Она умеет отличать подлинник от подделки, возвращать к жизни гибнущие старинные шедевры. Но под силу ли ей отличить подлинную дружбу от мнимой, когда цена прозорливости – человеческая жизнь.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.