Нежная буря - [103]

— И это все ваши результаты? Все доказательства, какие у вас нашлись?

— Мы рассчитываем, что скоро поступят новые.

— Детектив, на основании таких улик я бы не выписал ордер на арест даже бездомного бродяги. Откровенно говоря, не могу понять, зачем вы вообще взяли на себя труд сюда приходить.

— Такой уж я человек, — ответил Кардинал. — Всегда стараюсь быть оптимистом.

— Меня убедят данные ДНК-анализа, один-два отпечатка пальцев, баллистическая экспертиза.

— Выпишите ордер, чтобы Ларош сдал кровь на анализ, и у вас будут результаты по ДНК.

— Для такого ордера у вас слишком мало улик. У вас есть фоторобот, который нарисовал полицейский художник и который должен показать, как может сейчас выглядеть человек, давным-давно состоявший в ФОК. Уж извините, детектив. Принесите мне хоть сколько-нибудь достоверные доказательства причастности Поля Лароша к убийству Уинтер Кейтс или к убийству Майлза Шекли, и я выпишу вам ордер. Но пока у вас нет ничего похожего.

— А как насчет Мадлен Ферье? — И Кардинал попытался связать крохи сведений о событиях семидесятого года с убийством соседки Лароша.

Уэстли не дал ему договорить:

— Хотите верьте, хотите — нет, но я понимаю, как вы хотите представить это дело. Я понимаю вашу логику. Я просто говорю, что вы меня не убедили. Полагаю, в провинции Онтарио не найдется суда, который вы убедили бы.

— Но мы знаем, что он это сделал, ваша честь. Да, он влиятельный человек, но мы знаем, что он это сделал.

— Боюсь, на данном этапе дело рассыпается. Судя по тому, что вы мне рассказали, велика вероятность того, что Ив Гренель убил Рауля Дюкетта. Но вы не можете доказать… точнее, вы просто на пушечный выстрел далеки от доказательства того, что Ив Гренель и Поль Ларош — одно лицо.

— Обратись к другому судье, — предложила Делорм, когда Кардинал пересказал ей этот разговор. — Ганьон наверняка даст тебе ордер.

— Я бы с радостью. Но если мы начнем менять судей, как перчатки, и это всплывет на процессе, нас вышвырнут из здания суда.

— Допустим, мы случайно нашли стакан, из которого пил Ларош. Или сигару, которую он курил.

— Без ордера? Это называется «незаконный обыск и присвоение чужого имущества».

— Нет. Допустим, мы просто пойдем за ним следом. Рано или поздно он что-нибудь выбросит или оставит. Скажем, в ресторане. И мы сможем отдать это на ДНК-анализ. Представь: в общественном месте, где никто не может рассчитывать на сохранение тайны частной жизни. Для этого не нужен ордер.

— Шуинар не разрешит нам установить наблюдение за Ларошем. Во всяком случае, сейчас, когда у нас мало доказательств.

— Я его спрошу.

И Делорм отправилась в кабинет Шуинара. Когда спустя несколько минут она вернулась, ее лицо так ясно все отражало, что у Кардинала не хватило смелости поинтересоваться, что же ей сказал сержант.

После обеда они занялись изучением биографии Лароша, пытаясь сопоставить ее с событиями жизни Гренеля. С помощью газетных статей и номера полиса социального страхования Лароша они проследили его жизнь вплоть до детского дома Общества помощи детям в Труа-Ривьер, где он воспитывался до шестнадцатилетнего возраста — после этого времени Общество выпустило его из-под своей опеки и больше ничего о нем не знало. Нет, ответили там на запрос Делорм, его фотографий у них нет.

Сердце Кардинала учащенно забилось, когда он узнал, что в том же детском доме Общества воспитывался мальчик чуть постарше по имени Ив Гренель. Но вновь — никаких фотографий, никаких сведений о нем после шестнадцатилетнего возраста. Скрывшись после событий октября семидесятого, Гренель мог просто пригласить юного Лароша в Париж, убить его и завладеть его документами — иными словами, представить все так, будто Ив Гренель никогда не существовал на свете. Или же этими именами мог воспользоваться кто-то третий, тот, кто знал их обоих. Но детских и юношеских фотографий не было, и пока этот след вел в никуда.

Компания «Биком секьюрити» размещалась над пустым демонстрационным залом одного из магазинов на Мэйн-стрит. Если Эд Биком и зарабатывал что-то, уйдя из полиции на другую работу, эти деньги явно не вкладывались в дизайн интерьера. Кроме витрин, набитых разного рода замками и системами сигнализации, в помещении не было почти ничего. Пол, покрытый дешевым линолеумом, и яркие лампы дневного света тоже отнюдь не добавляли уюта.

Биком провел Кардинала и Делорм в свой кабинет: такой же линолеум, такое же освещение, напоминающее супермаркет. Окна выходили на Мэйн-стрит.

— Как вам погодка, а? Надеюсь, маленько снизит уровень преступности. — Бикому было за пятьдесят, он был мясистый, широкоплечий, и синий свитер на нем, казалось, трещал по швам. Он приглашающе отодвинул от стены два пластмассовых стула. — Извините за условия. Мы тут не очень-то большие бабки зашибаем.

— Честно говоря, — заметил Кардинал, — не совсем понимаю, почему нас сюда пригласили. Конечно, для нас ведь такая невероятная честь — охранять предвыборное мероприятие…

— Согласен. Я тоже не понимаю, почему вас позвали. Но этим представлением заправляет Поль Ларош, а он всегда получает то, чего хочет.

Биком потянулся к ящику стола и вынул тоненькую папку, открыл ее и стал листать, не переставая говорить: