Неживая легенда - [37]

Я не смог сдержаться и, как все присутствующие, посмотрел на Дашу.

Кикимору мне в тещи! Похоже, статус стриги – это ахиллесова пята моей подруги. Даша ничего не ответила, но было видно, что она до скрежета сжала челюсти.

Ну и ладно, я честно старался вести себя культурно. Да и вообще не понимаю тех, кто, уповая на защиту законов, традиций и общественных устоев, позволяет себе бесить действительно опасных людей. А если у Даши сейчас сорвет крышу? Одно движение защелкой ошейника – и слугам придется долго оттирать кровь со стен и паркетного пола.

– Кого вы имеете в виду, упоминая монстров, ваше сиятельство?

– Ну, всяких там нелюдей, только притворяющихся людьми, – невинно захлопала ресничками княгиня.

– Ваше сиятельство, по долгу службы я вынужден был не раз освидетельствовать различные убийства и могу с уверенностью сказать, что самый страшный монстр на свете – это именно человек. Повадки, как вы выразились, нелюдей по сути звериные и движимы либо яростью, либо голодом. Человек же зачастую убивает для своего удовольствия и делает это очень изобретательно и с наслаждением, – вещал я с видом лектора, чем сразу заинтересовал всех присутствующих. – Я мог бы рассказать вам, что делают со своими жертвами самые обычные люди, но не смею омрачать этими ужасами столь светлый праздник.

Легкий поклон и улыбка в сторону именинницы заставили девочку залиться румянцем.

Ну что же, ловись, рыбка, большая и маленькая. У мужчин самое слабое место – это тщеславие, а вот у женщин – любопытство.

– Не беспокойтесь, господин видок, – заинтересованно сказала княгиня, – столица наполнена всякими ужасами и жуткими происшествиями. Так что можете смело развлечь нас самой страшной из своих историй.

– Но без подробностей, – честно попытался я вразумить княгиню.

– Именно что с подробностями, – фыркнула та.

– Только не при ребенке, – упрямо мотнул я головой, делая вид, что ради желания княгини переступаю через собственные принципы.

– Анна, оставь нас, – жестко приказала княгиня.

Именинница немного обиженно посмотрела на меня и отошла к банкетному столу.

– Итак, господин видок, чем же эдаким вы можете нас удивить?

– Могу рассказать об одном мастеровом, который работал на паровой пилораме. – Заметив брезгливо поджатые губы княгини, я лишь внутренне усмехнулся. – Сей мужик слыл спокойным малым. Жил тихой семейной жизнью, да вот беда – жена-то у него была молода и красива, а сам он и лет уже немалых, да и статью не особо вышел. Как вообще образовался столь странный союз, я не знаю, но добром все это кончиться попросту не могло. Стал мастеровой ревновать жену к каждому телеграфному столбу и, по слухам, совсем не без причины. А злость – она такая штука, что постепенно копится в душе черным пятном и может из человека сделать настоящего монстра. Итог сей трагической истории я видел воочию. Не нашел однажды мужик своей супруги в их тихом семейном гнездышке и решил заглянуть к соседу, а там все как в книгах Руководова.

– Вы читаете подобную литературу? – перебила меня княгиня с таким видом, будто общалась с внезапно заговорившим боровом.

– Я вообще много читаю и для общего развития поинтересовался творчеством столь известного среди дам писателя. Но давайте вернемся к нашей истории. Обычно ревнивцы, даже потеряв от ярости рассудок, убивают своих жертв и тут же раскаиваются, но этот был не таким. Он больше часа резал тело любовника на части, перед этим приколотив неверную супругу гвоздями к стене, дабы она могла все видеть. И пол, и стены небольшой комнаты были залиты кровью. Нож убийцы с чавканьем и скрежетом по кости разделывал суставы уже мертвого человека. И все это только для того, чтобы еще одним куском окровавленной плоти, поднесенным к лицу жены, заставить ее раскаяться в измене. – Говорил я тихо, чтобы не услышала именинница, а в итоге получался зловещий полушепот.

Клянусь, мой жест рукой, как бы иллюстрировавший подношение обезумевшего мужа неверной жене, был совершенно непроизвольным, но именно это и добило аудиторию.

Одна из сопровождавших княгиню дам хлопнулась в обморок, хорошо хоть стоявший рядом юноша успел ее подхватить. Вторая дама из свиты осталась на ногах, но она еще в начале моего повествования успела зажмуриться и закрыть уши ладонями. А вот княгиня хоть и побледнела, но все еще с вызовом смотрела на меня.

В принципе, уже сказанного было вполне достаточно, но я не удержался:

– Уже когда она умерла, убийца вскрыл бедняжке живот и выдрал оттуда все внутренности. Самым страшным в том доме был не вид кровавой вакханалии, а запах, причем даже не крови и содержимого разорванных внутренностей, а удушающе-приторный, кисло-сладкий запах животного страха.

Княгиня позеленела и инстинктивно прикрылась веером, несколько раз судорожно сглотнула, а затем почти бегом покинула нашу веселую компанию. Через десяток секунд она выскочила из зала, серьезно озадачив гостей, которые тут же засуетились, пытаясь выяснить, что же сейчас произошло.

Боковым зрением я увидел блеснувшую, словно фотовспышка, короткую улыбку, а когда посмотрел на именинницу, та одними ресницами обозначила свою благодарность. Похоже, мой подарок ей сегодня окажется самым крутым.