Нежилец - [10]

– Отдать тебе мою курсовую?

– Вот было бы з-здорово!

– Ну и идеи у тебя возникают спьяну! Хорошо. Как нам пересечься?

– Я т-тебе вчера д-домой з-звонил, чтобы ты сюда принес… И это… Не было тебя… Ну давай я подъеду куда-нибудь… Как тебе удобнее…

– Ну давай в понедельник после похорон я заеду в институт.

– Аркад, а вот можно… завтра? Я бы тогда в п-понедельник сдал Косачу…

– Ну хорошо, завтра. – я вздохнул, мне не хотелось появляться дома до похорон.

Мы договорились встретиться в метро, и Шуршик отвалил. В гостиной запели нестройными голосами «Ой, мороз, мороз», и тут же раздался дурашливый вопль подвыпившего Баранова, перекрывший хор: «Ой, понос, понос, не понось меня-а-а-а!» Кто-то заржал, послышался возмущенный вопль Ольги, и Баранова выпихнули в коридор.

– А, Аркад! – обрадовался Баранов, увидев меня. – У меня к тебе дело на сто рублей. Ты же у нас ботаник, да?

– В смысле? – спросил я ледяным тоном.

– Ну ты это… Курсовую по сопромату как?

– Я ее уже Шуршику обещал.

– Блин, какая сволочь Шуршик! – возмутился Баранов совершенно искренне. – Все, накрылась медным тазиком сдача в понедельник!

– А о чем ты раньше думал?

– Ты ботаник, тебе не понять. Стоп. А что у тебя еще осталось?

– Могу тебе свою зачетку отдать.

– Да на хер она мне нужна! Чего ты такой злой и жадный? Конспекты есть по матанализу?

– Есть. Кроме одной лекции, когда меня Макаровна выгнала.

– Ура, живем! Забито! С тебя конспекты!

– Хорошо, у нас завтра стрелка в метро с Шуршиком, подваливай.

– Завтра я не могу! – огорчился Баранов, – Завтра у меня это… Личная жизнь намечается.

– Значит через Шуршика передам.

– Ага! – возмутился Баранов, – Он себе захапает!

– Ну это вы там с ним сами разбирайтесь.

– Ладно, разберемся. Спасибо тебе, ты меня выручил! – Баранов хлопнул меня по плечу и оглянулся, – Так, я забыл, где здесь сортир?

Он ушел. Из комнаты выполз Серега, лицо его было красным, он держался за стенку.

– А, блин, Аркадий! – произнес он заплетающимся языком. – Стой, послуш… Ик! Послуш… Вот скажи, вот я тебе друг?

– Друг.

– Прально! Пойдем выпьем.

– Я не пью.

– Ты охренел? Тебе завтра в гроб, а ты не пьешь?

– Не в гроб, а в мир иной. Я не пью.

– Ты меня обижаешь! – насупился Сергей. – Я тебе друг?

– Друг.

Сергей обнял меня за плечи, навалившись.

– А вот Лебедев – с-сука. Он про тебя знаш-ш-што говорил когда ты к нам на Новый год не приехал?

– Серега, прекрати.

– Ты-ы-ы… – Сергей помахал пальцем перед мои лицом, – Ты мне рот не затыкай, понял? Я тебе друг – ик! – каких поискать мало! Тебе завтра в гроб ложиться, а ты мне, живому, рот затыкаешь. Не дело это, понял? Пойдем с тобой выпьем!

– Я не пью.

– А я хочу! Имею право выпить с трупом друга!

– Я не пью. И я не труп, трупы в морге лежат – иди туда и пей.

– Ты дурак! – обозлился Сергей, – Тебе же там, в гробу, никто больше не нальет. Ик! Там ты таких друзей не увидишь!

– Ага, в гробу я видал таких друзей. – пробормотал я в сторону, но Серега все-таки услышал.

– Вот так да? Вот все с тобой понятно. Вот ты и прояснился весь, блин! – казалось Сергей обрадовался. – Вот ты такой всегда и был. Эгоист! Инди… идиви… видуалист… инди… инди… иди в задницу короче, козел рогатый!

Я решил, что на сегодня с меня хватит, отпихнул его и вышел из квартиры Глеба, тихо прикрыв дверь.

Дома были отец с матерью, они что-то готовили для предстоящих поминок. Мать постоянно плакала, отец выглядел подавленным, но держался. Я было вызвался помочь им что-нибудь нарезать или там повертеть мясорубку, но они отказались, и я пошел в комнату слушать музыку. Вечером мы тихо, по-семейному посидели за столом, только мать все время плакала и причитала. Но все еще было ничего, пока я не рассказал по Михалыча и историю с модулем. Отец возмутился и стал ругать меня что я такой лопух – по его мнению, я должен был плюнуть Михалычу в морду и уйти, хлопнув дверью, пусть сам доделывает модуль.

– Сынок, это что же, ты для нас будешь еще после смерти работать? – возмутилась мама, – И не вздумай!

– Модуль я доделаю. – сказал я угрюмо.

– Ни в коем случае! – заорал отец, – Я тебе запрещаю!

– Как мы себя будем чувствовать с этими деньгами? – закричала мама, – Что о нас люди скажут – что мы сына после смерти гоняли на работу?

– Модуль я закончу. – повторил я.

– Я не буду ничего подписывать! – закричала мама.

– Значит деньги возьмет себе Михалыч, только и всего. – я пожал плечами.

– Нет, подожди, а как так получилось, что ты сразу не заключил договор? – вмешался отец. – Я и не предполагал что у меня сын такой идиот!

– Ты меня еще учить будешь? – спросил я.

– И буду! – отец стукнул кулаком по столу.

– Себастьян, ну пожалуйста, прекрати. – вмешалась мама. – Аркадий, успокойся.

– Да чего вы меня все учите да затыкаете? – возмутился я.

– А ты не родителей не ори! – строго сказал отец.

– Да идите вы все! – я решительно встал из-за стола, повалив за собой табуретку.

– Аркаша, ты куда? – мать кинулась за мной. – Себастьян, что ты наделал! Зачем ты с ним так?

– Да пусть идет куда хочет!

– Аркадий, если ты сейчас посмеешь уйти в три ночи… я сейчас… я не знаю что сделаю! – мать преградила мне дорогу.

И я остался. Но разговаривать с ними уже не хотелось, я просто ушел в свою комнату и больше не выходил.