Нежданное счастье - [35]

— Вы что, принимаете нас за верблюдов, способных часами идти без передышки? Ради всего святого, дайте нам отдохнуть и попить. — Она откинула голову и поднесла руки ко рту, будто пила воду, затем продолжила: — Вы хотите погубить нас от жары? Так мы не сможем дойти туда, куда вы нас ведете.

Она сделала жест в сторону солнца, потом попыталась дотронуться до своей макушки и вздрогнула, словно от невыносимой боли.

Арабы о чем-то недовольно заспорили. Из всего этого Джульетта поняла лишь то, что тот, к которому она обратилась, — вожак. Мужчина прервал вспыхнувший спор несколькими резкими словами, а араб, державший веревку, которой были связаны девушки, отошел в сторону. Другой же вытащил из-за пазухи сумку, сшитую из козьей кожи, и маленькую чашу, сделанную из рога.

Никто из женщин не поверил, что от гневной вспышки Джульетты будет какой-нибудь толк, однако им всем по очереди дали напиться из чаши. Джульетта взглянула на предводителя этой кучки головорезов, который, сидя на корточках, внимательно разглядывал дерзкую пленницу.

— Спасибо, — сказала она, благодарно склонив голову.

Он понял, если не слова, то жест.

Пока они отдыхали, Джульетта решила все же снять сандалии, проку от них все равно было мало, да и развалиться они могли в любую минуту.

Жара все усиливалась, идти стало настоящей пыткой. Джульетте пришло в голову, что станет намного легче, если она закроет глаза от слепящего солнца и пойдет, переваливаясь с ноги на ногу, эдакой утиной походкой. Кому какое дело, что она похожа на пьяного матроса.

Джульетта открыла глаза лишь тогда, когда услышала детские голоса. Оказалось, что они уже подошли к окраинам города, и Джульетта облегченно вздохнула. Высокие дома закрыли пленниц от раскаленного шара, выжигавшего глаза. Девушка изумленно посмотрела на высившуюся перед ними белую квадратную башню. Окна в ней были закрыты решетками, как в тюрьме, — похоже, их наконец-то доставили до места назначения. Девушек провели через ворота, которые охраняли негры в чалмах, и загнали в пустую комнату с каменным полом. Ступив на прохладные, гладкие камни, Джульетта ощутила чуть ли не блаженство; на глазах даже выступили слезы. Привыкнув к полумраку башни, она заметила тощие циновки возле стен. С них сняли веревки и развязали руки. Девушки стояли, удивленно озираясь, пока вожак арабов не указал им на циновки.

Только теперь Джульетта заметила молоденькую смуглую девушку, полулежавшую на циновке, которая с интересом разглядывала вошедших. Эта девушка была темнокожей, но черты лица у нее были довольно тонкие, похоже, что она представляла собой метиску, в жилах которой текла негритянская и арабская кровь.

— Добро пожаловать, — насмешливо произнесла девушка, — наверное, вы впервые в Дар-эс-Саламе?

— Дар-эс-Салам? — повторила Джульетта. — Но они что-то говорили о Багамайо.

— Багамайо — это городской рынок рабов, — ответила девушка.

Глава 7

От ужаса у Джульетты пересохло в горле.

— Рынок рабов? Так что же это за страна? Кто те люди, что привели нас сюда? Девушка пожала плечами и зевнула, вытянув свое юное, гибкое тело на циновке.

— Вы в Танзании. Эти арабы — корсары. В Европе их, кажется, называют пиратами. Они захватили вас в море?

Джульетта кивнула и подошла к стене, чтобы лечь на циновку рядом с девушкой. Все ее кости невыносимо болели, а шею и запястья сильно натерли веревки. Она с удовольствием прислонилась к холодной стене. Джульетта разглядывала девушку и только сейчас поняла, что они разговаривали по-английски.

— Ты хорошо знаешь наш язык.

— Я еще знаю португальский, французский и арабский, — небрежно ответила та. — Мой хозяин был великим путешественником. Он купил меня в Эфиопии, Когда мне было двенадцать лет. Я была любимой наложницей, и ему нравилось учить меня.

— Как… как тебя зовут, — неуверенно спросила Джульетта.

— Куррем. Я не помню своего настоящего имени. Хозяин обожал великого Сулеймана и назвал меня именем его любимой жены.

— Похоже, — осторожно продолжила Джульетта, — что твой хозяин умер?

Куррем кивнула.

— Теперь все перешло к его сыну, а тому не нужны жены отца.

— Должно быть, поэтому ты здесь.

— Да, слава Аллаху.

Увидев, как удивилась Джульетта, Куррем рассмеялась, сверкнув зубами. Миндалевидные глаза передразнили Джульетту.

— Белая девушка, скоро ты узнаешь, что лучше быть проданной, чем мертвой. У нового паши — свои женщины. Он проявил великодушие, отправив нас сюда, а не к палачу. Мою сестру уже продали. Меня оставили здесь, потому что я молода, а завтра придет посланник султана. Может быть, я понравлюсь ему.

— Кто этот султан?

— Сейид Саид ибн Султан, правитель Омана. Он правит и здесь, хотя его столица в Занзибаре[5]. Говорят, что дворец султана великолепен, — глаза Куррем засверкали, — конечно, меня не выберут для султана, но, может быть, я подойду для какого-нибудь паши.

— Почему же не для султана? Ты же очень красива.

Куррем улыбнулась.

— Но я лишилась того, без чего не могу быть предложена султану.

— Что же это?

— Девственность. Для его гарема выбирают только молоденьких, нетронутых девушек. — Она задумчиво взглянула на Джульетту. — Говорят, ему нравятся белокожие девушки с красивыми формами. Может быть, тебя предложат султану.