Нездоровые женщины. Почему в прошлом врачи не хотели изучать женское тело и что заставило их передумать - [24]

Единственным определяющим диагностическим критерием считалась принадлежность к женскому полу.

Вслед за социальными и политическими движениями, которые сопровождали Великую французскую революцию c 1789 года, в обществе возникло недовольство, связанное с отношением медицины к телу, сексуальности и социальным ролям женщины. Той, кто возглавил борьбу за место женщины вне дома и очага, стала Мэри Уолстонкрафт, британская активистка за права женщин и философ.

Вдохновившись кампаниями француженок вроде Олимпии де Гуж, которые отстаивали право женщины на интеллектуальную деятельность и участие в политической жизни, Уолстонкрафт в 1792 году написала книгу «В защиту прав женщин». Это один из самых ранних и влиятельных феминистских текстов в истории. Уолстонкрафт знала, что женские тело и разум не могут быть неполноценными и слабыми. Она считала, что подчинение женщин во второй половине XVIII века способствовало культивации отношения к ним как к «слабым и убогим» существам [23]. Работая гувернанткой и учительницей, Уолстонкрафт видела, как домашнее обучение девочек из среднего класса подавляло их интеллект и поощряло развитие инфантилизма и легкомысленности, которые считались необходимыми для брака. В женщинах поощрялась «изысканная чувствительность», потому что она делала их зависимыми от мужчин. Их приучали считать себя беспомощными спутницами мужчин, поэтому в итоге не воспринимали как разумных людей. По мнению Уолстонкрафт, для истинной добродетельности женщины было необходимо полноценное образование, которое оживляло ум и укрепляло тело.

В то время медицина рассматривала обучение девочек либо как опасную нагрузку на их хрупкие нервы, либо как наклонную дорожку к безнравственности. Уолстонкрафт была категорически с этим не согласна. Она писала: «Если девочке с младенчества внушают, что красота — это женский скипетр, то ум начинает блуждать по золоченой клетке тела, стремясь лишь украсить свою тюрьму» [24]. Эти поверхностные черты — самая незначительная составляющая ценности женщины. Освобождая разум и расширяя кругозор, женщина перестает быть аксессуаром, которым ее хотели видеть общество и медицина.

Уолстонкрафт поняла на собственном горьком опыте, сколько вреда может принести диагноз «нервное расстройство» и его методы «лечения». За десять лет до того, как она написала свою книгу «В защиту прав женщин», ее младшая сестра Элиза ужасно страдала болезнью, которую сегодня назвали бы послеродовой депрессией. Она мучилась «приступами бреда», тревожными мыслями, галлюцинациями и глухотой. Ее продолжительная болезнь считалась неизлечимой. Богатый и уважаемый муж девушки был эмоциональным насильником. Однако по английским законам того времени он считался недостаточно жестоким по отношению к Элизе, чтобы им позволили развестись. Уолстонкрафт понимала, что сестра выздоровеет только в том случае, если вырвется из своего брака, и помогла ей сбежать. Им пришлось оставить малолетнюю дочь Элизы с отцом, поскольку та считалась его собственностью. В дороге беглянка сорвала с пальца обручальное кольцо [25].

Выздоровление Элизы вдохновило Уолстонкрафт написать в 1787 году книгу «Мысли о воспитании дочерей», в которой она утверждала, что активный и любознательный ум — это основа психического и физического здоровья девочек и женщин.

Взгляды писательницы оказались полной противоположностью медицинским. Врачи поддерживали бытовой стереотип о том, что женщины непригодны для умственной и профессиональной деятельности и что такие занятия пагубны для их здоровья. Однако Уолстонкрафт не понаслышке знала, насколько опасным может быть интеллектуально неравный брак. «Слабый ум становится жертвой воображаемых страданий, — писала она. — Чтобы избавиться от них, женщина вынуждена принимать в качестве лекарства то, что изначально вызвало ее болезнь» [26].

В 1797 году, менее чем через две недели после рождения своей второй дочери (будущей создательницы легендарного «Франкенштейна» Мэри Шелли) Уолстонкрафт умерла. В первые часы после родов она потеряла много крови, и вскоре у нее начался озноб, или родильная горячка, которая на протяжении веков уносила жизни тысяч женщин и младенцев. Получившее свое название в XVIII веке, это заболевание достигло уровня эпидемии в Англии в 1760–1780 годах — как только у женщины после родов начиналась лихорадка, смерть для нее становилась практически неизбежной. До середины XIX века причины этой проблемы оставались неизвестными [27]. Некоторые врачи считали, что температура тела роженицы повышалась из-за воспаления и отравленных телесных жидкостей. Кто-то полагал, что ее провоцирует тот факт, что нежные нервы женщины не выдерживают присутствия мужчины-врача.

В 1847 году Игнац Земмельвейс, венгерский врач, которого прозвали спасителем матерей, обнаружил, что заболеваемость родильной горячкой в Венской больнице общего профиля, где он работал акушером, резко сократилась, когда врачи, принимавшие роды, стали мыть руки дезинфицирующим раствором хлорной извести. Хотя тогда он не мог этого объяснить, мытье рук предотвращало передачу стрептококков группы А роженицам от врачей, которые буквально перед принятием родов проводили вскрытия трупов [29]. Над выводами Земмельвейса смеялись даже после его смерти в 1865 году.