Незавершённый уход - [19]

* * *

И тут. Он наконец-то понял. Все понимание пронеслось в один миг перед его взором, это был поток, подобный водопаду, как будто множество жизней пронеслось перед его глазами. Озарение! Ему вдруг стало так хорошо и спокойно на какое-то мгновение, и в следующую же минуту тревога опять охватила его. Нет! Это была тревога не за себя. Скорее за близких, за дочку, за все, что происходило вокруг него. И вновь, он вспоминал эту гигантскую чашу подобную морю. В ней, именно в ней как в окне он увидел все, что так сильно стремился понять в эти важные для него мгновения.

* * *

Он вспомнил слова из этих странных книг, которые так часто читал когда-то очень давно и которые внушали ему чувство огромного превосходства перед другими людьми, иноверцами, вспомнил празднества, молитвы. Вспомнил свой род занятий. От этого ужас снова вошел в его сердце, но он уже не так сильно бередил его душу. Воевода увидел себя во всех этих ролях. Но, что самое важное, он понял, что все те минувшие события, его поступки и деяния непосредственно перепылились воедино и теперь стали вот этим самым пышным весельем, на котором он сейчас присутствует. Как они переплелись и какова развязка — сие было ему пока неведомо. Его опять начало дико рвать, воспоминания о золотой чаше снова нахлынули на бедного воеводу. Он тонул в этом золотом или медном, сверкающем море, захлебывался и снова рвал. Как будто пытаясь очистить все свое естество от всякой накопившейся, за все время существования его сущности, мерзости.

— Господи! За что мне это? — хрипел он содрогаясь. — Да когда же это все выйдет из меня? Чем я прогневал тебя Господи?

* * *

Внезапно силы оставили его и он забылся глубоким сном.

Очнувшись через мгновение, он почувствовал, как кто-то тряс его за плечо.

Глава 9 Разговор родичей

Обернув голову Всеволод увидел улыбающегося и еле еле держащегося на ногах Кузьму. Казалось, купец и хмель прочно сдружились между собой. Несмотря на количество выпитого, он сохранял некоторую ясность мышления. Хотя походка его и была далека он идеальной, все же купец соображал еще весьма неплохо.

— Здорово сват, — промолвил в пьяном угаре Кузьма! — Али не по нраву тебе мой мед. Не обессудь! Вынес все что было! Ничего не пожалел ради любимого сына и его красавицы жены. Ну а ты? Уж не занемог ли? Али хворь какая приключилась с тобой? — Он все продолжал весело балагурить.

— Все нормально, Кузьма! Что-то захворал я совсем. Ты прав. А твой мед прекрасный и весьма заборист. Не обижайся на меня сват. — Всеволод попытался сосредоточиться, но мысли постоянно путались в его голове, и что-то неведомое пыталось унести его прочь снова и снова. Вспоминался дивный храм, огромная медная чаша, семисвечники, и люди люди кругом, молящиеся и все устремляющиеся к подножию храма отовсюду со всех сторон нескончаемым потоком. Впрочем его теперь интересовало другое.

— Я заметил, еще в церкви. Ты был так бледен. А что так? Что за хворь то у тебя приключилась, Воевода? — Кузьма попытался дружелюбно улыбнуться и хоть как-то поддержать своего нового родственника. — Али думы, какие тяжкие тебя одолели? Ну, так мы ведь теперь с тобой родня! Поделись со мной, если желаешь. Может совет, какой дам?

— Послушай Кузьма! А скажи мне такую вещь! Ты ваще можешь говорить или хмельной мед совсем овладел тобой? — воевода наконец-то пришел в себя и уже мог кое-как продолжать беседу.

— Обижаешь воевода! Аль забыл, что мы теперь с тобой родня? А родню не гоже обижать! — Кузьма нахмурился. Казалось он сейчас просто взорвется в пьяном угаре и хорошо врежет по морде этого гордеца-свата. Он хоть и купеческого рода, все же не стоит его обижать. Тем более что и платит за все практически он один. А от этого потомка Рюриковичей проблем больше чем пользы. Пора бы свой княжий гонор поубавить.

— У меня и в мыслях такого не было Кузьма! Не горячись! Просто мне очень хочется узнать кое-что. Ты ведь не откажешь своему родственнику? — Дружелюбный тон Всеволода успокаивающе подействовал на купца.

— Знамо нет! Но ты выбрал не подходящее время! — ответил он, сделав вид, что все еще обижается.

— Все же ответь мне, если тебя не затруднит. Только не прими мой вопрос за обиду, идет? — Воевода, казалось, уже окончательно пришел в себя, и его лицо прояснилось. Кузьма тоже немного успокоился.

— Идет! — Ответил он.

— Ты знаешь историю своих предков? — Неожиданно спросил Всеволод и посмотрел на Кузьму глубоким пристальным взглядом, который почему-то сильно встревожил купца и еще больше его удивил.

— Знамо это мне известно. А к чему ты клонишь? — как-то по-детски растерянно спросил он. Что-что, а подобного вопроса от своего новоиспеченного родича он меньше всего ожидал.

— Да так! В моем вопросе нет обиды. Но скажи мне, ведь многие века твои предки были бродникам, скажи, неужели токмо на меду они сколотили такое состояние? Я не в коей мере не хочу тебя обидеть, но мне это очень важно знать. Ведь были же какие-то темные моменты в вашем роду? — голос Всеволода опять стал напряженным и запинающимся.

— Тяжелый ты вопрос задал воевода! Не понимаю, куда ты клонишь? Ведь мы с тобой уже все выяснили. И в такой-то день ты опять возвращаешься к этим расспросам. Или ты брезгуешь нами и хочешь унизить меня и мою семью? — Кузьма напрягся. Дружелюбие постепенно начало сходить с его лица. Эх, надавать бы сейчас поленом по хребту этому гордецу. Все уже с ним решили, все утрясли. Нет, он опять за старое взялся. Все пытается расспросами донимать. Ну да я ему сейчас покажу. Ничто меня теперь не сдержит. А свата таки проучить стоит.