Незавершенный эксперимент - [3]

Однако Гиви долго не мог относиться к Пирату как прежде, хотя успел привыкнуть к нему и полюбить за удивительную сообразительность и безграничное доверие к людям.

Много позже, лучше узнав Пирата и осмыслив случившееся, Гиви понял, что этот врожденный вожак, сильный и умный, наверное, не мог поступить иначе в тех условиях, в которых все они оказались. В море, возможно, он просто изгнал бы Восьмого из стада, но здесь, в маленьком замкнутом пространстве бассейна…

В последний год Пират стал очень близок ему. Особенно после того, как прошлым летом они неделю работали с ним в открытом море. Это была первая проба, риск, на который они пошли с Николаем, готовясь к своему большому эксперименту. Гиви знал, что Пират встречался тогда с вольными дельфинами, но возвратился к нему, в сетевой вольер. Что же, общение с ним, Гиви, с людьми было Пирату дороже свободы? Правда, в бассейне оставалась Эльма. Но эти несколько дней он возвращался ведь не к ней, а в прибрежный вольер к нему, Гиви. И вот теперь тот же дельфин не проявлял склонности ни к какому общению с людьми. Он всякий раз уходил из-под руки тренера, уклонялся от ласкающих поглаживаний и игр, «возни», которые так любил прежде: они могли подолгу плавать с Гиви в бассейне, заныривая друг под друга, замирая, обнявшись на поверхности, рострум на плече у Гиви, или Пират ложился на спину, раскинув грудные плавники, словно подставляя солнцу свои белые живот и грудь, а Гиви гладил его, и дельфин блаженно закрывал глаза. Всего этого не было уже вторую неделю. Каждое утро Гиви шел на работу с надеждой увидеть у бордюра бассейна прежнего Пирата. И каждое утро испытывал разочарование. Недоумение. В чем же дело, что произошло с дельфинами?

Он прошел в раздевалку, открыл свой шкаф и стал переодеваться. Гиви любил поработать с дельфинами рано утром, когда никого еще не было у бассейнов, а человеческие голоса и шум за стенами дельфинария не смешивались и на заглушали первобытно-прекрасные звуки — фырканье дельфинов и плеск воды от его и их тел. Он снова вспомнил прошлогодние работы в открытом море. Может ли быть что-нибудь лучше чувства слитности твоей с природой, единства твоего с другими живыми существами! Только в такие моменты можно полной мерой ощутить прелесть яркого солнца, теплой морской воды, воздуха, пахнущего солью и йодом, дальних скал, чуть дрожащих в мареве, — всего того, что, по его мнению, составляло понятие — радость жизни.

Гиви натянул старый «каллипсо» с обрезанными до колен штанами — из «голяшек» делали заплаты на остальные части костюма. Новый «суперлурмэ», выданный недавно на три года, берёг. При каждодневном пользовании его не хватит и на год.

Тренер дельфинов много часов проводит в воде с животными, нередко страдающими разными заболеваниями, в воде холодной или теплой, чистой и не очень, а порой просто грязной.

О тренерах пора подумать серьезно. Сейчас еще их мало, но человек настойчиво стремится в море, к его громадным ресурсам, и недалек тот день, когда людей этой профессии будут многие тысячи, когда без них будет немыслимо освоение моря, как это немыслимо без тех, кто приручал и воспитывал лошадь — первого помощника человека в его борьбе за жизнь на Земле.

Гиви был убежден: роль дельфинов в освоении Мирового океана огромна и значение той работы, которую начали с ними люди всего несколько десятилетий назад, оценить еще трудно. Но Гиви твердо знал: это дело стоит всей его жизни.

Он снес ведро размороженной ночным лаборантом ставриды на край бассейна, надел ласты и вошел в воду. Дельфины настороженно стояли в вертикальной позе недалеко от него. Затем Пират занырнул, и Гиви увидел его плавно и быстро скользящее тело под собой метрах в двух. Эльма следовала за ним. Гиви, подтянувшись одной рукой за край бассейна, достал из ведра пару ставрид и, опустившись снова в воду, хлопнул по ней ладонью, подзывая дельфинов. Никакого эффекта. Животные носились где-то в глубине, иногда Гиви замечал их невдалеке. Чертовщина!

Словно он все начинал сначала… Взяв по рыбине в каждую руку, он ударил одной из них по воде. Неожиданно оба дельфина вынырнули рядом. Гиви дал из рук обоим по ставриде. Взял еще рыбу из ведра. Теперь Пират и Эльма стояли рядом, готовые, кажется, начать работу. Гиви сделал жест, приказывающий им идти за лодкой. Она стояла в дальнем углу бассейна. Дельфины умели отвязывать ее и транспортировать, вдевая рострумы в кольца, которые с помощью коротких капроновых концов крепились в носу лодки.

Эльма неохотно пошла к лодке, а Пират, сделав стремительный круг по бассейну, пересек ее целенаправленное движение, и оба они вернулись к Гиви. Выставились из воды в ожидании рыбы.

Гиви снова послал их за лодкой, упрятав рыбу за спину, и опять они не выполнили приказа. Так повторялось несколько раз. Он настойчиво предлагал, а дельфины отказывались работать.

Затем они глубоко занырнули, он потерял их из виду, ушел под воду и стал вглядываться в просвеченную солнцем зелень. И вдруг он почувствовал, как из заведенной за спину руки у него выхватили рыбу. Он быстро обернулся и увидел Пирата. Рыба, которую Гиви держал во второй руке, оказалась теперь перед носом дельфина, и тот двинулся за ней, но в последнее мгновение Гиви успел отдернуть руку. И тут Пират, открыв пасть, резко задвигал головой из стороны в сторону и медленно, угрожающе пошел на него. От этой неожиданной и явной агрессии Пирата Гиви растерялся, выпустил из рук рыбу и вынырнул. Он видел, как дельфин подхватил ставриду и быстро уплыл.