Незавершенная революция - [25]

Стремясь к призрачной безопасности в рамках международного статус-кво, призрачной возможности построения социализма в одной стране, сталинизм содействовал поражению социализма во многих других странах и подверг СССР смертельной опасности. Задолго до 1933 года кое-кто из нас утверждал, что приход нацистов к власти приведет к мировой войне и вторжению на территорию СССР, что левые в Германии должны преградить дорогу Гитлеру к власти, что они имеют хорошие шансы преуспеть в этом и что, даже если бы их попытка не удалась, лучше было бы оказывать сопротивление, чем ждать, когда нацисты их уничтожат. В Москве нас заклеймили как паникеров, подстрекателей войны, врагов немецкого пролетариата и СССР.

Капитуляция 1933 года была самым сокрушительным поражением марксизма, которое еще более усугубилось последующими событиями и последующей политикой Сталина, поражением, от которого немецкое и европейское рабочее движение не оправилось до сих пор. Если бы немецкие левые, и в первую очередь коммунистическая партия, не поддались на уговоры и не капитулировали, если бы у них хватило разума бороться за свою жизнь, возможно, и не было бы «третьего рейха» и второй мировой войны. Советский Союз не потерял бы 20 млн. на полях сражений. Возможно, не задымили бы трубы газовых камер в Освенциме, оставившие черный след в истории нашей цивилизации. А Германия, возможно, стала бы государством рабочих.

Можно привести и другие примеры того, как сталинская одержимость идеей безопасности привела к катастрофическому отсутствию таковой и как идеологический изоляционизм неизменно углублял изоляцию Советского Союза, которая, естественно, понуждала советское правительство к еще большему изоляционизму. Дипломатия времен Сталина и даже послесталинского периода почти на каждом этапе оказывалась в заколдованном круге, как только государственные интересы накладывались на политику в какой-либо важный период в истории западного рабочего движения. Вспомним: Народный фронт во Франции, гражданская война в Испании, последствия советско-германского пакта в 1939—1941 годах. Во всех случаях не столько внутренняя сила западного капитализма, сколько национальная обособленность сталинской политики наносила удар за ударом по силам социализма на Западе; каждое из поражений западного рабочего движения было также и поражением Советского Союза.

Вторая мировая война и нацистское вторжение вывели Советский Союз из изоляции. И опять освобождение рабочих — и, конечно, освобождение Европы от господства нацистов — стало «событием международного значения». Войну вели не только армии великих держав. Ее вели и партизаны, и бойцы Сопротивления многих народов. Гражданская война с ее огромным социальным революционным потенциалом велась в рамках мировой войны. Однако сталинизм все еще цеплялся за безопасность, как он ее понимал, государственные соображения и священные национальные интересы. Сталинизм вел «отечественную войну», подобную войне 1812 года, а не европейскую гражданскую войну. Он не мог выйти на бой с нацизмом под лозунгом победы социализма во всем мире и всемирной революции. Сталин считал, что подобный призыв не вдохновит его армию на борьбу или что он сможет разложить армии противника, как это случилось в период интервенции. Более того, он внушал различным движениям Сопротивления в Европе, возглавляемым коммунистами, идею сражаться исключительно под лозунгом национального освобождения, а не социализма. Отчасти это объясняется его желанием сохранить «великий союз»; он правильно рассудил, что, если возникнет угроза перерастания войны в европейскую революцию, Черчилль и Рузвельт выйдут из союза. Отчасти же он сам боялся революционных потрясений, которые могут нарушить в самом Советском Союзе непрочное социально-политическое равновесие, на которое опиралась его самодержавная власть. Тем не менее логика войны оборачивалась против его изоляционистской идеологии. Ему пришлось направить свои армии в несколько иностранных государств, и, хотя эти армии по-прежнему маршировали под знаменами родины, это все-таки была Красная Армия, которую трудно было бы убедить в том, что победа, достигнутая столь дорогой ценой, закончится реставрацией капитализма во всех освобожденных ею от нацистской оккупации землях. Война создавала революционную ситуацию. Над тем, как сохранить контроль над ней и как выйти из нее с минимальными потерями, размышляли в Тегеране и Ялте собравшиеся там Сталин, Рузвельт и Черчилль. Проблемы своего союза они решили обычными дипломатическими методами и определили сферы своего влияния. Нет необходимости вдаваться здесь во все сложные конфликты, возникшие еще до окончания военных действий и возвестившие о начале «холодной войны». Достаточно сказать, что, хотя СССР, как никогда ранее, оказался вовлеченным в дела столь многих стран и Сталин должен был закрепить плоды победы, а именно главенствующее положение в Восточной Европе с помощью псевдореволюционных методов, сталинизм оставался верен своим узконациональным интересам. Революциям в Восточной Европе не суждено было стать