Незамужняя жена - [94]
Марисоль вручную перестирала все рубашки Лэза от «Брукс и сыновья», до изнеможения выжимая их, поменяла все треснувшие пуговицы и дула в рукава, чтобы не было складок, отчего рубашки становились похожи на призрачное одеяние человека-невидимки. Затем она развесила их на деревянных вешалках, обернутых папиросной бумагой. Рубашки стали как новые. В магазине подержанной одежды так никогда и не узнали, благодаря чему они получили такое богатое приношение. Грейс собрала в одну стопку все пластиковые чехлы, примяла их и отнесла на черную лестницу, где стояло мусорное ведро. Чехлы заняли меньше места, чем ежедневная порция мусора, — сплошной воздух, ничего существенного.
На то, чтобы произвести реорганизацию и уборку, понадобилось несколько дней. Все было перерыто, перевернуто и доведено до зеркального блеска. Когда с кладовкой было покончено, у Грейс возникла проблема с дверью. Сколько она ни старалась запереть ее, дверь неизменно распахивалась. В конце концов она попросту слетела с петель. Теперь имущество Лэза было выставлено на круглосуточное обозрение. Всякий раз, проходя мимо кладовки, Грейс не могла удержаться от слез. Ей было никак не привыкнуть к этому подобию открытого гроба. Это так нервировало ее, что она приперла дверь большой стопкой книг, но спустя минуту-другую книги отбросило, и дверь снова открылась. Но она научилась уживаться с этим, как и с прочими неприятными вещами.
Марисоль и Грейс дни напролет вели себя как одержимые до тех пор, пока все в квартире не стало упорядоченным, как буквы в алфавите. Даже скамеечка для пианино и общая кладовка теперь являли образчики идеальной организации, и Грейс нашла пропавший удлинитель в пустой сумке-холодильнике, где он все это время и валялся. Все вещи были на своих местах — не было только Лэза. И хотя заполняемое им пространство значительно сузилось (теперь его молено было измерить в кубических футах), Грейс все еще была не готова заполнить его чем-то другим.
Единственной вещью, которую Грейс удалось спасти от неминуемой гибели, был кусок глины (найденный когда-то с помощью Гриффина), который Марисоль выбросила на черную лестницу вместе с мусором. Марисоль, недавно посмотревшая серию из «Жизни Марты Стюарт», рассказывающую о том, как надо правильно складывать полотенца, деловито атаковала кладовку для белья, пока Грейс тайком пронесла глину в квартиру.
Поздним вечером того же дня Грейс сидела в столовой, глядя на лежавший перед ней кусок глины. Она коснулась его прохладной поверхности. Его бесформенность манила ее. Грейс посмотрела на руки — свое единственное орудие — и стала разминать глину.
Сначала пальцы ее действовали неловко, и Грейс не знала, что собирается вылепить. Она с глухими шлепками била по глине тыльной стороной ладони. Однако чем больше она старалась придать ей какую-то форму, тем более неподатливой становилась глина. Грейс смочила ее влажной губкой. Подождав немного, она просто позволила глине самостоятельно жить в ее руках, раскатывающих и сжимающих ком по указке его очертаний. Мало-помалу глина стала более послушной и наконец начала обретать форму. Перед Грейс мелькнул прообраз будущей скульптуры.
Легкая, чистая фактура и возможности материала пьянили. Подобно первым связанным крючком петлям, бесформенный кусок начал оживать. Грейс посмотрела на то, что у нее получается. Пока это были грубые наметки, но размеры, изгибы и линии прояснились. Перед Грейс возникла женщина, сидящая на стуле выпрямившись, задрав подбородок. Но чем больше Грейс вглядывалась в фигуру, тем более двусмысленное впечатление у нее складывалось. Она не могла точно сказать, сидит ли женщина спокойно или собирается встать, как если бы ее поза была схвачена где-то посередине. Грейс устало уронила руки на стол, потом завернула свое творение во влажные полотенца. Времени для принятия окончательного решения было хоть отбавляй.
За два дня до Нового года позвонил Кейн — спросить, не хочет ли Грейс прокатиться в его дом на озере. Трубы замерзли и полопались, и ему надо было проверить водопровод. Грегг была в отъезде, о чем свидетельствовала сделанная в Европе фотография.
— Надо бы тебе куда-нибудь выбраться, — сказал Кейн. — Не можешь же ты вечно сидеть в этой квартире.
— Почему? — отчасти в шутку, отчасти всерьез спросила Грейс. По правде говоря, она уже довольно насмотрелась на Марисоль, наводящую порядок в кладовках. — Но только если ты обещаешь не говорить ни о чем серьезном.
— Никаких проблем. Буду нем как рыба. Мы можем даже не смотреть друг на друга, если тебе так больше нравится.
— Договорились.
— Отлично. Я прихвачу сэндвичи. А ты возьми свои коньки. — Кейн повесил трубку прежде, чем Грейс успела что-нибудь возразить.
Все два часа, проведенные ими в машине, Кейн, верный своему слову, заводил разговор лишь на самые невинные темы, такие, как рост цен на бензин и падение сосулек. Они добрались до места около двух. Поднявшись по синеватым обледеневшим ступеням с коньками Грейс в руках, Кейн распахнул перед ней дверь. Запах в доме стоял точно такой, каким он запомнился Грейс: пахло сосной и влажной шерстью. Она не могла вспомнить, когда — зимой или летом — они были здесь в последний раз, купались ли голышом или Лэз испытывал лед. Как будто стерли основной файл.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.