Незаметные убийства - [6]

— Лицо было повернуто к спинке, — заявил Селдом, — а тело… в обычном положении, какое бывает, когда человек полулежит в шезлонге… Немного… Ноги вытянуты, правая рука опущена вниз. Да. Насколько помню, именно так.

Он глянул на меня, ища подтверждения своим словам.

— Только вот подушка валялась на полу, — добавил я.

Питерсен поднял подушку и указал врачу на кровавое пятно в самом центре.

— Можете припомнить поточнее, где именно она находилась?

— На ковре, недалеко от спинки шезлонга, как будто миссис Мглтон случайно столкнула подушку во сне.

Фотограф сделал еще два-три снимка.

— Я бы сказал, — врач повернулся к Питерсену, — что преступник намеревался задушить свою жертву во сне, не оставив никаких следов. Тот, кто это сделал, осторожно вытащил подушку у женщины из-под головы, настолько осторожно, что даже не помял ей прическу и не сдвинул сеточку на волосах. Хотя, возможно, к тому времени подушка уже валялась на ковре. Преступник крепко прижал подушку к лицу жертвы, но та проснулась и, по всей видимости, попыталась оказать сопротивление. И тогда этот человек испугался, очень испугался и с силой надавил на подушку кулаком, а может и коленом, и, сам того не заметив, через подушку повредил жертве нос. Вот откуда кровь: легкое кровотечение из носа; ведь у пожилых людей очень слабые кровеносные сосуды. Отняв подушку, преступник увидел окровавленное лицо. Он, надо полагать, испугался еще больше — и бросил подушку на пол. Скорее всего он решил, что так или иначе, но дело сделано и пора уносить ноги. Я бы сказал, что этот человек совершил первое в своей жизни убийство. Да, кстати, он, безусловно, правша. — Врач вытянул обе руки над лицом миссис Иглтон, чтобы наглядно подтвердить свои слова. — Местоположение подушки на ковре соответствует вот такому жесту… Преступник держал подушку правой рукой.

— Мужчина или женщина? — спросил Питерсен.

— Трудно сказать, — ответил врач. — Это мог быть сильный мужчина, которому, чтобы повредить ей нос, достаточно было лишь как следует надавить на подушку ладонями, а могла быть и женщина, которая, боясь, что не справится с жертвой, навалилась на подушку всем телом.

— Время смерти?

— Между двумя и тремя часами дня. — Врач повернулся к нам. — В котором часу вы сюда пришли?

Селдом бросил на меня быстрый вопросительный взгляд.

— В половине пятого, — заявил он, а потом обратился к Питерсену: — Я рискнул бы предположить, что ее могли убить ровно в три.

Инспектор повернулся к нему, и в глазах его вспыхнул интерес.

— Да? Откуда вам это известно?

— Мы ведь подошли к дому не одновременно, — стал объяснять Селдом. — Меня привела сюда записка, весьма странное послание, которое я обнаружил в своем почтовом ящике в Мертон-колледже. К несчастью, сперва я не обратил на него должного внимания, хотя, по здравом рассуждении, все равно бы опоздал.

— О чем говорилось в записке?

— «Первый из серии», — ответил Селдом. — Только это и больше ничего. Крупными печатными буквами. А ниже адрес миссис Иглтон и время — словно мне назначали встречу на три часа дня.

— Можно взглянуть? Записка у вас с собой?

Селдом отрицательно покачал головой.

— Я достал ее из почтового ящика в пять минут четвертого. Время я запомнил точно, потому что опаздывал на семинар. Прочел по дороге в аудиторию и решил, честно говоря, что это очередная весточка от какого-нибудь сумасшедшего. Дело вот в чем: не так давно я опубликовал книгу, посвященную логическим сериям, и имел неосторожность включить туда главу про серийные убийства. С тех пор мне приходят всякого рода послания с признаниями в якобы совершенных преступлениях… Короче, я выбросил письмо в корзину для бумаг, едва зашел к себе в кабинет.

— Но тогда оно скорее всего там и лежит, — предположил Питерсен.

— Боюсь, что нет, — сказал Селдом. — Уже покидая аудиторию, я почему-то опять вспомнил о письме. У меня вдруг вызвал тревогу указанный там адрес: во время занятий мне пришло в голову, что где-то там живет миссис Иглтон, хотя я и не помнил точно номер ее дома. Мне захотелось перечитать письмо и еще раз взглянуть на адрес, но посыльный уже побывал в моем кабинете… навел там порядок — корзина для бумаг оказалась пустой. А я решил все-таки заглянуть сюда.

— Надо на всякий случай еще раз проверить… — сказал Питерсен и крикнул одному из своих людей: — Уилки, отправляйтесь в Мертон-колледж и побеседуйте с посыльным. Как его зовут?

— Брент, — ответил Селдом. — Но, думаю, не стоит и пытаться, ведь обычно именно в этот час проходит мусорная машина.

— Ладно, если бумага не найдется, мы пригласим вас и попросим подробно описать нашему художнику буквы; но пока мы сохраним все это в тайне, и я прошу вас обоих проявлять максимальную сдержанность. А не было ли в том письме еще чего-нибудь примечательного, о чем вы не упомянули? Ну, скажем, сорт бумаги, цвет чернил или что-то другое, привлекшее ваше внимание?

— Чернила были черные, по-моему, из чернильницы. Бумага белая, обычная, стандартного формата. Буквы большие, четкие. Лист был аккуратно сложен вчетверо. Да, кстати, вот одна весьма загадочная деталь: под текстом был старательно выведен круг, тоже черными чернилами. Маленький круг, очень ровный…