Незаконнорожденная - [27]

1803

День, когда ожидали приезда благодетеля Элис, выдался пасмурным. Дождь лил со свинцового неба прямыми струями, проделывая дырочки в земле, стекая по дымоходу и шипя на поленьях в камине. Возбужденная Элис без конца подбегала к кухонному окну, чтобы не пропустить его приезда, и казалась намного моложе своих семнадцати лет. Пташка заметила, что Бриджит надела свой лучший наряд и совершенно чистый передник, а Элис утром убирала свои светлые волосы с особенной тщательностью. Тусклый дневной свет переливался на ее локонах. Бриджит нашла для Пташки простое серое шерстяное платье с длинными рукавами. Девочке нравилось чувствовать, как его теплый подол касается лодыжек. А еще ей купили у торговца вразнос, который подошел прямо к их двери, подержанные туфли. Они пришлись Пташке впору, но все равно казались невыносимо тесными, и она сбрасывала их всякий раз, когда Элис на что-нибудь отвлекалась.

– Спокойнее, мисс Элис! Не надо так сильно волноваться! – посоветовала Бриджит своей подопечной.

Элис вздохнула, снова села на стул, но, едва заслышав, как лязгнули ворота, тут же подбежала к окну. Глаза ее расширились, и она поднесла руку ко рту.

– Он приехал… и… и с ним Джонатан Аллейн! – прошептала она сквозь прижатые к губам пальцы.

Бриджит принялась хлопотать. Она сняла передник, быстро запихала его в комод и засунула выбившиеся пряди волос под чепец.

– Элис, в гостиную. Бери шитье и сиди смирно, пока я их не проведу в комнату. Пташка, детка, ступай наверх и не спускайся вниз, пока я тебя не позову. Поняла?

– Да, Бриджит, – ответила Пташка голоском тоненьким, как звук свирели, и таким тихим, что он почти терялся среди шума дождя.

Пташка поступила так, как ей было велено, но не до конца. Она остановилась наверху лестницы и, уткнув подбородок в худые колени, присела за перилами, не заметная ни для кого. Чтобы ее увидеть, требовалось задрать голову и посмотреть в нужном направлении. Это было самое лучшее место для того, чтобы подслушать, о чем пойдет речь, или рассмотреть тех, кто войдет в дом. Вскоре она увидела двух джентльменов, одного старого, другого молодого. Они были одеты изящно, как настоящие лорды, хотя их одежда промокла насквозь и с краев на пол текла вода, а туфли покрывала грязь. Старый джентльмен был дороден, румян и обладал не лишенной приятности внешностью. У него были огромные ручищи, каждая ладонь размером с тарелку, и на голове красовалась черная шляпа, надетая поверх серого завитого парика. Когда он улыбался, щеки так сильно разъезжались в стороны, что почти заслоняли глаза. Он бодро поприветствовал Бриджит, куда галантней, чем обычно приветствуют слуг, широко улыбнулся и произнес:

– Ну, как дела?

Пташка, однако, сразу заметила, что и ответ Бриджит, и ее книксен были чопорными и сдержанными. Однако пожилой джентльмен, похоже, этого не заметил или просто не обратил внимания на такую мелочь.

– А где моя юная подопечная? – спросил он удивительно громким и низким голосом.

Топая ногами, он пошел вверх по лестнице, туда, где притаилась Пташка. Она вздрогнула от испуга, хотя и не могла вспомнить, где и когда научилась бояться громких мужских голосов.

– Я сейчас вас к ней отведу, сэр, – сказала Бриджит и пригласила обоих джентльменов пройти в гостиную.

Молодой человек, которого Пташке еще предстояло как следует разглядеть, похоже, только что вышел из подросткового возраста и был, наверное, даже моложе, чем Элис. Проходя мимо подножия лестницы, он взглянул наверх, посмотрел прямо на Пташку, словно знал, что она должна там находиться, и, когда их глаза встретились, моргнул, но ничем другим не выказал удивления. Пташка затаила дыхание, но юноша не остановился и не выдал ее, а прошел вслед за своим старшим спутником и исчез из вида. Она осталась сидеть на лестнице, вспоминая этого высокого юношу со стройной фигурой, угловатого и все равно элегантного, с живыми карими глазами на длинном, лисьем лице с выступающими скулами и копной темных волос. Ей показалось, что, когда молодой джентльмен оглянулся, на его лице мелькнула едва заметная улыбка.

Дверь гостиной раскрылась, и Пташка услышала, как Элис сказала:

– Лорд Фокс! До чего я рада вас видеть! Как любезно с вашей стороны, что вы решили меня навестить. И с вашей тоже, мистер Аллейн… – Она замолчала, видимо, оттого, что не сумела скрыть симпатию, прозвучавшую в ее голосе. – Как поживаете? Прошу, проходите и садитесь. Бриджит, не принесешь ли нам чаю? А может, после изнурительной поездки в такую погоду вы предпочтете горячий пунш?

– Это бы подошло больше всего, мисс Беквит, – проговорил молодой человек, Джонатан.

Затем дверь в гостиную закрылась, Бриджит вернулась на кухню, и Пташка больше ничего не слышала. Она закрыла глаза и стала ждать своей участи. Беквит. Так Пташка в первый раз услышала фамилию Элис, звук которой сразу наполнил ее сердце волнением и ревностью. Два дня назад, когда Бриджит и Элис посчитали ее заснувшей, ей удалось кое-что подслушать. Бриджит высказала предположение, что этот человек, а вернее, эти люди могут ее забрать и отдать в работный дом[24], и хотя Элис объявила, что не позволит им этого сделать, дрожь в ее голосе подсказала, что они на это способны и что Элис не сможет им помешать. «Нет, нет, нет», – взмолилась про себя Пташка.