Незабываемые дни - [24]
И долго еще не могла угомониться тетка Ганна, идя вслед за Сымоном, жаловалась кому-нибудь из знакомых, попадавшихся на пути:
— Сколько я из-за этого моего хлопца горя отведала, не дай боже! И понесла же меня нелегкая за него замуж выйти! Доколе же мне придется командовать им, уму-разуму учить? Ах, боже ж мой! — Она даже всхлипывала для приличия. — От него ж никакой команды в жизни, на одном послушании живет…
«Хлопец», которому шел уже седьмой десяток, понуро топал впереди. Подчас робко озирался на свою грозную половину и, выбрав удобный момент, бросал слово-другое:
— Добром прошу тебя: замолчи ты, наконец… Я же иду, иду, чтоб тебе…
И дипломатично умолкал. Тетка Ганна, которая тоже хорошо знала меру терпения своего «супостата», сурово озирала его понурую физиономию и, облегченно вздохнув: «То-то же, что идешь…», переводила разговор на мирные темы:
— Не видел, как у них капуста?
— Ничего, лопушится…
— А огурцы?
— Сказывала Ивановна — подсохли немного, те, что на горе. Да и около речки что-то пустоцвета слишком много.
— Вот я и говорю! Где ж ты видел такие огурцы, как у меня? — Хвастай побольше!
— А ты у председателя спроси: на всю округу огурцы. На выставку, говорят, посылать будут… Из всех колхозов — и только мои огурцы!
— Хлопот не оберешься!
— Не тебе же, а мне! Тебе бы лишь кадку сколотить!
— А ты попробуй!
— Небольшая это мудрость, не то, что огурцы сажать! Захочу, так и кадку сколочу!
Хотя Сымон потихоньку и огрызался за столь пренебрежительное отношение к своей профессии, но, нечего греха таить, порой его брало сомнение, и он тогда думал, что Ганна, коли захочет, так не только какую-нибудь кадку, а нивесть что может сколотить… Такая уж баба!
Не удивительно, что Павел Дубков, войдя с Сымоном в хату, многозначительно подмигнул ему и не без лукавства спросил:
— Тетка у вас, дядька, норовистая!
Сымон не ответил сразу. Он рылся в сундуке, пряча военное обмундирование, уложил его на самое дно, накрыв сверху разными домашними вещами: полотенцами, жениными нарядами, даже снял со стены поношенный ватник и тоже уложил туда.
— Норовистая, говоришь… Оно, конечно… Однако ничего не скажешь, характер у нее справедливый… Правильный характер! Вот она которого уже в больницу повезла, все за сыновей своих выдает, будто они попали в беду, когда окопы рыли. Ну, а на окопы у нас много народу ходило, оно, значит, и выходит, что можно ей веры дать… Но говорила, доктора уже сомневаются — сыновей у нее больно много, однако принимают… Да попробуй не прими у нее! Я сразу подумал, что и ты из этих сынов будешь, она ж в овине с бабами целый госпиталь развела… Выходит же, что ты сам пришел…
Вскоре Дубков с дядькой Сымоном были уже у председателя сельсовета, человека еще довольно молодого, обходительного, разговорчивого. Он здорово прихрамывал и, как бы в оправдание того, что в такое время, когда все люди на фронте, он сидит дома, указал Дубкову на свою ногу:
— Из-за нее, холеры, вот дома околачиваюсь… Еще когда-то в молотильный привод угодил… И стыдно: все люди, как люди, а я вроде сбоку припека, будто огрызок человечий…
— Ну это уж вы зря! Надо кому-то и здесь порядок поддерживать, не всем же на фронте быть…
Дубков рассказал про бригадного комиссара, который, верно, уже совсем ослабел в лесу без всякой помощи, целую ночь там один лежит.
— А что ж вы мне раньше не сказали? Я только-только людей послал, пусть походят по лесу, — мало ли что теперь случается. Заблудятся наши, так их надо вывести, или какая другая нужда…
Немного спустя Павел Дубков с юрким мальчуганом, которого дал ему в подмогу председатель, весело подгоняя шуструю лошадку, ехал лесом, держа курс на реку. Колеса мягко шуршали по заросшей травой лесной дороге. Там, где низкорослый сосняк и молодой дубнячок подходили вплотную к самой реке, Павел оставил коня, поручив его мальчугану, а сам стал пробираться сквозь густой орешник к трем дубкам, возле которых он расстался с бригадным комиссаром. Он вскоре нашел это мести. Все тут было без перемен, даже головешки остались от костра, пустая пачка от папирос, старый бинт, которым Павел перевязывал комиссара. Но самого комиссара не было. Сапер тщательно осмотрел каждый уголок, заметил засохшие березовые ветки; должно быть, комиссар наводил тут какую-то маскировку. Дубков обошел каждый куст, даже тихо окликал комиссара, но никто не отзывался. Подобравшись к самой дороге, выходившей к реке, он заметил целое скопище гитлеровцев. Немцы гатили подъезд к реке. На воде тоже возились фашисты, наводили понтоны рядом с обгоревшими сваями взорванного моста. Несколько минут присматривался Дубков, с чисто профессиональным интересом наблюдал за работой немцев.
— Пулемет бы сюда, сучки-топорики, чтобы знали, как на чужих реках искать брод… — Дубков даже сплюнул от большой обиды, подступившей под самое сердце. Но что поделаешь, не одному же лезть на рожон…
Молчаливый, помрачневший, Дубков вернулся в хату Сымона, когда уже близился вечер. На улице не видно было людей, все сидели больше по хатам, в ожидании, чем же все это кончится. Вскоре приехала из городка тетка Ганна. Она вошла молча, торжественно, долго раздевалась, помыла руки в умывальнике. И, только выпив добрый ковшик квасу, наконец, проговорила, усевшись на лавке:
Повесть народного писателя Белоруссии Михася Лынькова «Миколка-паровоз» рассказывает о жизни и приключениях мальчика Миколки сына железнодорожника-большевика, в годы Октябрьской революции и гражданской войны. В книгу вошли также повести «Про смелого вояку Мишку…» и «Янка-парашютист».СОДЕРЖАНИЕ:МИКОЛКА-ПАРОВОЗЯНКА-ПАРАШЮТИСТПРО СМЕЛОГО ВОЯКУ МИШКУ И ЕГО СЛАВНЫХ ТОВАРИЩЕЙАвторизованный перевод с белорусского Б. И. БурьянаХудожник Е. А. ЛарченкоТекст печатается по изданииюЛыньков М. Миколка-паровоз. — Мн., Беларусь, 1935.— 308 с.
Эта книга рассказывает о советских патриотах, сражавшихся в годы Великой Отечественной войны против германского фашизма за линией фронта, в тылу врага. Читатели узнают о многих подвигах, совершенных в борьбе за честь, свободу и независимость своей Родины такими патриотами, ставшими Героями Советского Союза, как А. С. Азончик, С. П. Апивала, К. А. Арефьев, Г. С. Артозеев, Д. И. Бакрадзе, Г. В. Балицкий, И. Н. Банов, А. Д. Бондаренко, В. И. Бондаренко, Г. И. Бориса, П. Е. Брайко, A. П. Бринский, Т. П. Бумажков, Ф. И. Павловский, П. М. Буйко, Н. Г. Васильев, П. П.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.