Незабвенная - [36]
— А, Барлоу, — сказал он, — трудитесь в поте лица.
— Сегодня спокойное утро. Надеюсь, вас привела сюда не тяжелая утрата.
— Нет, упаси Боже. Никогда не заводил здесь животных. И надо сказать, без них скучно. Вырос среди лошадей и собак. Думаю, что вы тоже, так что вы правильно меня поймете: тут для них место неподходящее. Спору нет, удивительная страна, но человек, который понастоящему любит собаку, никогда не привезет ее сюда.
Он помолчал, с любопытством оглядывая скромные памятники.
— Неплохое у вас местечко. Жаль, что вы уходите.
— Вы получили мою карточку?
— Да, вот она. Сперва подумал, что кто-то подшутил над нами, довольно глупо. Но кажется, это не подделка, не так ли?
Откуда-то из глубин своей накидки он извлек карточку с печатным текстом и протянул ее Деннису. Там говорилось:
«Майор авиации преподобный Деннис Барлоу оповещает о том, что в ближайшее время он открывает контору на Арбакл-авеню, 1154, Лос-Анджелес. Все обряды Свободной церкви отправляются быстро и по сходным ценам. Специализация на похоронах. Надгробные речи в стихах и прозе. Тайна исповеди строго сохраняется».
— Да, это не подделка, — подтвердил Деннис.
— Так. Этого я и опасался.
Они снова помолчали. Деннис сказал:
— Карточки эти, как вам известно, рассылает агентство. Я не думал, что вас это особенно заинтересует.
— Однако меня это заинтересовало. Мы могли бы здесь поговорить где-нибудь?
Размышляя, уж не придется ли ему именно от сэра Эмброуза выслушать первую покаянную исповедь, Деннис повел гостя в контору. Там оба англичанина уселись друг против друга. Ученик Денниса просунул на мгновение голову в дверь и доложил, что с фургоном все в порядке. Наконец, сэр Эмброуз заговорил:
— Так не пойдет, Барлоу. Позвольте мне, старому человеку, сказать вам это без обиняков. Так не пойдет. Ведь вы все-таки англичанин. Они тут все прекрасные люди, но вы сами знаете, как это бывает. И среди самых прекрасных людей может найтись несколько отпетых клеветников. А международную обстановку вы знаете не хуже моего. Всегда найдутся какие-нибудь политики и журналисты, которые только и ждут оклеветать наше Отечество. Поступок, подобный вашему, будет лить воду на их мельницу. Мне не понравилось, когда вы начали здесь работать. Я вам тогда об этом прямо сказал. Но это было ваше частное дело. С религией же все обстоит иначе. Вы, наверно, мечтали о каком-нибудь милом сельском приходе у нас на родине. Но здесь религия совсем не то. У вы мне поверьте, я знаю эту страну.
— Странно слышать это от вас, сэр Эмброуз. Одна из главных задач, которые я перед собой ставил, — достичь более высокого положения в обществе.
— Тогда бросьте эту затею, мой мальчик, пока еще не поздно.
Сэр Эмброуз пространно заговорил о промышленном кризисе в Англии, о том, как нуждается их родина в молодежи и в долларах, о титанических усилиях, которые затрачивают они тут, в кинематографе, чтобы не уронить марку.
— Отправляйтесь на родину, дорогой мой. Там ваше настоящее место.
— Собственно говоря, — начал Деннис, — с тех пор, как я дал это объявление, обстоятельства несколько переменились. Зов, который я услышал, звучит теперь несколько слабее.
— Вот и отлично, — сказал сэр Эмброуз.
— Но у меня есть некоторые затруднения практического характера. Все мои сбережения я вложил в занятия богословием.
— Нечто в этом роде я предвидел. Тут-то и придет на помощь крикетный клуб. Надеюсь, никогда не настанет такое время, чтобы мы не смогли прийти на помощь соотечественнику в беде. На вчерашнем заседании комитета как раз упомянули и ваше имя. И было достигнуто полное согласие. Короче говоря, мы отправим вас домой, дружочек.
— Первым классом?
— Туристским. Но мне говорили, что там потрясающий комфорт. Что вы на это скажете?
— И вагон-салон?
— Нет, салона нет.
— Ладно, — сказал Деннис. — Полагаю, что, как священник, я должен теперь привыкать к некоторому аскетизму.
— Достойное решение, — сказал сэр Эмброуз. — Чек у меня с собой. Мы его вчера же и подписали.
Через несколько часов снова пришел похоронщик.
— Вы уже взяли себя в руки? Тогда садитесь и слушайте внимательно. Перед вами две проблемы, Джойбой, и разрешите подчеркнуть, что это ваши проблемы. Это у вас хранится труп вашей невесты, и это ваша карьера сейчас под угрозой. Итак, у вас две проблемы — как избавиться от трупа невесты и как объяснить ее исчезновение. Вы пришли ко мне за помощью, и так уж случилось, что я, и только я, могу помочь разрешить обе эти проблемы.
В моем распоряжении прекрасный крематорий. У нас тут легкая жизнь. Все у нас делается просто, без лишних формальностей. Если я приезжаю с гробом и говорю: «Мистер Шульц, у меня овца, ее нужно сжечь», то он говорит мне: «Валяйте». Вы, кажется, склонны были смотреть на нас свысока из-за этой свободы обращения. Теперь, по всей вероятности, вы отнесетесь к этому иначе. Единственное, что остается сделать, — это забрать нашу Незабвенную, если вы простите мне этот термин, и привезти ее сюда. Сегодня вечером после работы — самое подходящее время.
Вторая проблема — как объяснить ее исчезновение. У мисс Танатогенос почти не было знакомых и не было родных. Она исчезает накануне свадьбы. Известно, что я некогда ухаживал за ней. Может ли быть более правдоподобное объяснение, чем то, что ее врожденный хороший вкус в последний момент восторжествовал и она сбежала со своим прежним поклонником? Единственное, что требуется, — это чтобы я исчез одновременно с ней. Как вам известно, никто в Южной Калифорнии не интересуется тем, что происходит там, за горным хребтом. Возможно, что наше поведение осудят в первый момент как аморальное. На вашу долю может выпасть не совсем приятное вам сострадание. Но этим все ограничится.
В романной трилогии «Офицеры и джентльмены» («Меч почета», 1952–1961) английский писатель Ивлин Во, известный своей склонностью выносить убийственно-ироничные приговоры не только отдельным персонажам, но и целым сословиям, обращает беспощадный сатирический взгляд на красу и гордость Британии – ее армию. Прослеживая судьбу лейтенанта, а впоследствии капитана Гая Краучбека, проходящего службу в Королевском корпусе алебардщиков в годы Второй мировой войны, автор развенчивает державный миф о военных – «строителях империи».
Роман «Мерзкая плоть» — одна из самых сильных сатирических книг 30-х годов. Перед читателем проносится причудливая вереница ярко размалеванных масок, кружащихся в шутовском хороводе на карнавале торжествующей «мерзкой плоти». В этом «хороводе» участвуют крупные магнаты и мелкие репортеры, автогонщики, провинциальный священник и многие-многие другие.
Ироническая фантасмагория, сравнимая с произведениями Гоголя и Салтыкова-Щедрина, но на чисто британском материале.Что вытворяет Ивлин Во в этом небольшом романе со штампами «колониальной прозы», прозы антивоенной и прозы «сельской» — описать невозможно, для этого цитировать бы пришлось всю книгу.Итак, произошла маленькая и смешная в общем-то ошибка: скромного корреспондента провинциальной газетки отправили вместо его однофамильца в некую охваченную войной африканскую страну освещать боевые действия.
Творчество классика английской литературы XX столетия Ивлина Во (1903-1966) хорошо известно в России. «Возвращение в Брайдсхед» (1945) — один из лучших романов писателя, знакомый читателям и по блестящей телевизионной экранизации.
ВО (WAUGH), Ивлин (1903-1966).Видный английский прозаик, один из крупнейших сатириков Великобритании. Родился в Лондоне, учился в Оксфордском университете и после недолгой карьеры учителя полностью переключился на литературную деятельность. В романе «Любовь среди руин» [Love Among the Ruins] (1953), главной мишенью сатирика становится фрустрация упорядоченного прозябания в «государстве всеобщего благоденствия».
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
Золотые двадцатые. Лондон, только что опомнившийся от ужасов войны и разрухи, одержим страстью к развлечениям. Мораль? Ее больше нет! Этика? Она устарела! Религия? Просто смешно. Молодые прожигатели жизни соревнуются в показном цинизме и легкомыслии со своими подругами. А мельчайший намек на искренность, верность или любовь считается в их кругу в лучшем случае чудачеством, а в худшем — настоящим преступлением...
«Золотая молодежь», словно сошедшая со страниц Вудхауса, – легкомысленная, не приспособленная к жизни и удивительно наивная, – на пороге Второй мировой. Поначалу им кажется, что война – это просто очередное приключение. Новая форма, офицерский чин, теплое место при штабе. А сражения – они… где-то далеко. Но потом война становится реальностью. И каждый ее встретит по-своему: кто-то – на передовой, а кто-то – в пригородах, с энтузиазмом разрушая местные красоты и сражаясь с воображаемым врагом…
Чисто английский психологический, с сатирическими интонациями, роман Ивлина Во – о духовном кризисе, переживаемом известным писателем. В поисках новых стимулов к творчеству герой романа совершает поездку на Цейлон…
Видный британский прозаик Ивлин Во (1903–1966) точен и органичен в описании жизни английской аристократии. Во время учебы в Оксфорде будущий писатель сблизился с золотой молодежью, и эти впечатления легли в основу многих его книг. В центре романа «Пригоршня праха» — разлад между супругами Тони и Брендой, но эта, казалось бы, заурядная житейская ситуация под пером мастера приобретает общечеловеческое и трагедийное звучание.