Незабвенная - [24]

Шрифт
Интервал

Вы, может быть, помните, я у Вас просила совета в мае. На этот раз высылаю Вам надписанный конверт с маркой, и Вы ответьте мне лично, потому что мне не хотелось бы, чтобы то, о чем я буду писать, упоминалось в печати. Пожалуйста, ответьте мне сразу или как только сможете, потому что я очень расстроена и должна скорее что-нибудь предпринять.

На случай, если Вы забыли, я Вам хочу напомнить, что я работаю вместе с одним человеком, который возглавляет наш отдел, и вообще во всех отношениях это самый замечательный человек, какого только можно себе представить. Для меня это большая честь, что я работаю вместе с таким специалистом, который к тому же очень развитой и культурный человек, прирожденный руководитель, а также истинный художник и образец хорошего воспитания. Разными мелкими знаками внимания он дал понять, что отдает мне предпочтение перед другими девушками, и, хотя он еще не сказал этого, потому что он не из тех, кто легко смотрит на вещи, я уверена, что он любит меня самым достойным образом. Однако я при нем не испытываю таких чувств, про которые наши девушки рассказывают, что они их испытывают со своими знакомыми мужчинами, и какие можно увидеть в кино.

Но я, мне кажется, испытываю такие чувства к другому, но он совсем не такой замечательный человек. Во-первых, он англичанин и потому во многих отношениях никак не Настоящий Американец. Дело не только в том, что у него акцент или как он ест, а в том, что он относится цинично ко многим вещам, которые должны быть Священными. Он даже, наверное, не имеет никакой религии. Правда, я сама тоже не имею, потому что в колледже у меня были передовые взгляды и воспитание в смысле религии у меня очень неудачное и в остальных смыслах тоже, но зато у меня есть этика. (Поскольку письмо это личное, я могу также сказать Вам, что мать у меня была сильно пьющая алкоголичка, и, наверно, это заставляет меня быть более чувствительной и застенчивой, чем другие девушки.) У него также нет понятия о Гражданском и Общественном Долге. Он поэт, и в Англии у него вышла книжка, которую очень положительно критиковали их критики. Я сама видела эту книжку и некоторые из этих рецензий, поэтому я знаю, что это правда, но свою здешнюю работу он очень окутывает тайной. Иногда он упоминает, как будто он работает в кино, а иногда, как будто он ничего не делает и только пишет стихи. Я видела его дом. Он живет один, потому что его друг (мужского пола), с которым он жил вместе, завершил путь полтора месяца назад. Я не думаю, чтоб он встречался с какой-нибудь другой девушкой или был женат. Денег у него не очень много. С виду он очень представительный мужчина, как Неамериканец, конечно, и вообще с ним очень весело, когда он не бывает непочтительный. Взять, к примеру, Творения Искусства в Мемориальном парке компании „Шелестящий дол“, он часто о них говорит непочтительно, а это ведь, по-моему, самая вершина всего, что есть прекрасного в Американском Образе Жизни. Так вот, могу ли я при этом надеяться на истинное счастье?

К тому же он совсем некультурный. Вначале я думала, что он должен быть, потому что ведь он поэт и был в Европе и встречался там с Искусством, но многим из наших великих писателей он как будто не придает значения.

Иногда он бывает очень нежный и любящий, но потом вдруг ведет себя неэтично. Так что мне очень нужен Ваш совет. Надеюсь, это длинное письмо не показалось Вам слишком большим.

С сердечным приветом

Эме Танатогенос

Он написал для меня много стихотворений, некоторые из них бесподобные и вполне этичные, но другие не в такой степени».

Мысль о том, что почта уже унесла это письмо, отягчала совесть Эме, и она рада была, что утро прошло без каких-либо других знаков внимания со стороны мистера Джойбоя, кроме обычной приветственной улыбки с покойницкой тележки. Она старательно расписывала клиентов, и Деннис Барлоу был тоже сильно занят у себя в «Угодьях лучшего мира».

У них работали обе печи, так как им предстояло разделаться с шестью собаками, одной кошкой и одним диким козлом. Никто из хозяев при этом не присутствовал. Деннис и мистер Шульц могли действовать энергично. На кошку и собак у них ушло двадцать минут. Деннис выгребал не остывшую еще золу и складывал ее для охлаждения в ведра с этикетками. На козла ушел почти час. Деннис поглядывал время от времени в смотровое окошечко и в конце концов сокрушил рогатый череп кочергой. Потом он выключил газ, распахнул дверь топки и стал готовить контейнеры. Только одного из владельцев удалось склонить к покупке урны.

— Я ухожу, — сказал мистер Шульц. — А вы, будьте добры, подождите, пока остынет зола, чтоб можно было их упаковать. Всех, кроме кошки, будем развозить по домам. Кошку в колумбарий.

— Хорошо, мистер Шульц. А как быть с карточкой для козла? Не можем же мы написать, что он виляет хвостом на небесах. Козлы хвостами не виляют.

— Когда оправляются, виляют.

— Да, и все же для поминальной карточки это как-то не подходит. Козлы не мурлычут, как кошки. Не поют славу, как птички.

— Вероятно, они просто вспоминают.

Деннис написал: «Ваш Билли вспоминает вас сегодня на небесах».


Еще от автора Ивлин Во
Офицеры и джентльмены

В романной трилогии «Офицеры и джентльмены» («Меч почета», 1952–1961) английский писатель Ивлин Во, известный своей склонностью выносить убийственно-ироничные приговоры не только отдельным персонажам, но и целым сословиям, обращает беспощадный сатирический взгляд на красу и гордость Британии – ее армию. Прослеживая судьбу лейтенанта, а впоследствии капитана Гая Краучбека, проходящего службу в Королевском корпусе алебардщиков в годы Второй мировой войны, автор развенчивает державный миф о военных – «строителях империи».


Мерзкая плоть

Роман «Мерзкая плоть» — одна из самых сильных сатирических книг 30-х годов. Перед читателем проносится причудливая вереница ярко размалеванных масок, кружащихся в шутовском хороводе на карнавале торжествующей «мерзкой плоти». В этом «хороводе» участвуют крупные магнаты и мелкие репортеры, автогонщики, провинциальный священник и многие-многие другие.


Сенсация

Ироническая фантасмагория, сравнимая с произведениями Гоголя и Салтыкова-Щедрина, но на чисто британском материале.Что вытворяет Ивлин Во в этом небольшом романе со штампами «колониальной прозы», прозы антивоенной и прозы «сельской» — описать невозможно, для этого цитировать бы пришлось всю книгу.Итак, произошла маленькая и смешная в общем-то ошибка: скромного корреспондента провинциальной газетки отправили вместо его однофамильца в некую охваченную войной африканскую страну освещать боевые действия.


Возвращение в Брайдсхед

Творчество классика английской литературы XX столетия Ивлина Во (1903-1966) хорошо известно в России. «Возвращение в Брайдсхед» (1945) — один из лучших романов писателя, знакомый читателям и по блестящей телевизионной экранизации.


Не жалейте флагов

Вымышленная история об английских военных силах.


Любовь среди руин

ВО (WAUGH), Ивлин (1903-1966).Видный английский прозаик, один из крупнейших сатириков Великобритании. Родился в Лондоне, учился в Оксфордском университете и после недолгой карьеры учителя полностью переключился на литературную деятельность. В романе «Любовь среди руин» [Love Among the Ruins] (1953), главной мишенью сатирика становится фрустрация упорядоченного прозябания в «государстве всеобщего благоденствия».


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.


Упадок и разрушение

Золотые двадцатые. Лондон, только что опомнившийся от ужасов войны и разрухи, одержим страстью к развлечениям. Мораль? Ее больше нет! Этика? Она устарела! Религия? Просто смешно. Молодые прожигатели жизни соревнуются в показном цинизме и легкомыслии со своими подругами. А мельчайший намек на искренность, верность или любовь считается в их кругу в лучшем случае чудачеством, а в худшем — настоящим преступлением...


И побольше флагов

«Золотая молодежь», словно сошедшая со страниц Вудхауса, – легкомысленная, не приспособленная к жизни и удивительно наивная, – на пороге Второй мировой. Поначалу им кажется, что война – это просто очередное приключение. Новая форма, офицерский чин, теплое место при штабе. А сражения – они… где-то далеко. Но потом война становится реальностью. И каждый ее встретит по-своему: кто-то – на передовой, а кто-то – в пригородах, с энтузиазмом разрушая местные красоты и сражаясь с воображаемым врагом…


Испытание Гилберта Пинфолда

Чисто английский психологический, с сатирическими интонациями, роман Ивлина Во – о духовном кризисе, переживаемом известным писателем. В поисках новых стимулов к творчеству герой романа совершает поездку на Цейлон…


Пригоршня праха

Видный британский прозаик Ивлин Во (1903–1966) точен и органичен в описании жизни английской аристократии. Во время учебы в Оксфорде будущий писатель сблизился с золотой молодежью, и эти впечатления легли в основу многих его книг. В центре романа «Пригоршня праха» — разлад между супругами Тони и Брендой, но эта, казалось бы, заурядная житейская ситуация под пером мастера приобретает общечеловеческое и трагедийное звучание.