Незабудка - [7]

Она добралась до строения, когда самолет издал резкий, оглушительный звук. Поставила багаж и обернулась, чтобы посмотреть, как убирают шасси. Самолет резко взмывал вверх — мощная серебристая птица, в свободном полете. Женщина слушала постепенно затихающие звуки рокочущего двигателя и наблюдала, как самолет превращался в маленькую серебряную точку, двигающуюся между величественными вершинами Горы Извилистой Реки и Горы Зеленой Реки.

На мгновение Алана закрыла глаза и запрокинула голову. Ее лицо ласкали удивительно теплые лучи сентябрьского солнца Вайоминга. Воздух был наполнен запахом земли и ароматом полыни. Не той низкорослой, чахлой, растущей в пустынном юго-западном районе, а высокогорной полыни с толстыми бледно-лиловыми стеблями, кусты которой выше человеческого роста, а нежные ветви сплетают ажурную паутину на фоне высокого неба.

Свежий ветер подул с гранитных высот, принося с собой сладостный многообещающий запах сине-голубых рек, лениво извивающихся меж скалистых берегов, аромат вечнозеленых деревьев, кажущихся лесными исполинами при лунном свете, крики койотов, вечный зов которых стар как мир.

Она дома.

Алана глубоко вздохнула, испытывая наслаждение и страх. Услышав приближающийся шум шагов, она быстро обернулась и сердце застучало сильнее. После событий на Разбитой Горе ее охватывал ужас, если кто-то невидимый приближался к ней.

По направлению к Алане шел мужчина. Вырисовывался лишь темный его силуэт, поскольку солнце было у него за спиной.

По мере приближения мужчина обретал четкие очертания. Он был на семь дюймов выше Аланы, с легким широким шагом человека, который провел большую часть жизни в пеших походах и в седле. Одет в выгоревшие джинсы и бледно-голубую, небесного цвета рубашку, ботинки выдавали любителя верховой езды. Густые темно-каштановые волосы мужчины выглядывали из-под черной шляпы «стетсон». Глаза имели цвет виски, под шелковистой полоской усов прямая линия губ.

Тихо вскрикнув, Алана закрыла глаза. Сердце бешено колотилось, ноги стали словно ватные. Она сошла ума, начались галлюцинации. Буря, холод, ужас, падение…

— Алана, — позвал он.

Голос был нежный, глубокий, наполненный удивительной лаской.

— Рафаэль? — Она шумно вздохнула, боясь открыть глаза, разрываясь между надеждой и видениями. — О, Раф, неужели это ты?

* * *

Раф осторожно поддержал Алану под локоть. Только тогда она поняла что стоит покачиваясь. Тепло и сила его рук, как молнией, пронзили ее тело. На мгновение женщина оперлась на Рафа.

Затем, осознав, что до нее дотрагиваются, она отпрянула в сторону. После Разбитой Горы ее пугали любые прикосновения.

— Это действительно я, Алана, — произнес Раф, внимательно наблюдая за ней.

— Рафаэль… — У Аланы перехватило дыхание, чувства захлестнули ее.

Она протянула руки, желая прикоснуться к его лицу. Однако усилием воли, болью отозвавшимся в сердце, Алана погасила огонь противоречивых эмоций, которые буквально разрывали ее на части.

Бежать к нему. Бежать от него, даже от одного его присутствия. Разрешить обнять себя. Не позволить ему даже прикоснуться.

Любить его. Нет, не давать волю чувствам. Ее спасение в полном безразличии к нему.

Вспомнить, какие чувства испытываешь, будучи любимой. Забыть, забыть все. Потеря памяти — единственный бальзам для израненной души.

— Почему ты здесь? — прерывающимся голосом спросила Алана.

— Я приехал, чтобы отвезти тебя домой.

Его слова странным образом подействовали на Алану. Слабо вскрикнув, она закрыла глаза и внутренне напряглась, пытаясь взять себя в руки. Ее приезд в Вайоминг был большой ошибкой. Она мечтала о любви, чтобы сгладить ужасы ночных видений. А сейчас Раф оказался не мечтой, а реальностью. Так же, как и кошмар. Алана предпринимала отчаянные попытки сдержать свои чувства. Она не переставала задавать себе вопрос, что же все-таки случилось в эти шесть дней, в наследство от которых достался лишь жуткий страх. Больше всего ее волновало, удастся ли вырваться из плена ночных видений, сможет ли она опять смеяться и петь… или у нее не хватит сил на борьбу, она сдастся, и черная пелена беспамятства окутает ее разум. Всю ее.

Раф пристально наблюдал за Аланой. Когда он заговорил, голос его звучал обыденно, успокаивающе, абсолютно естественно.

— Нам пора ехать, — сказал он. — Надо добраться до ранчо, пока не началась гроза.

Он нагнулся, чтобы взять чемодан из ее ослабевших рук. С грациозностью снежного барса распрямился и пошел к джипу, припаркованному в нескольких сотнях футов отсюда.

Алана молча наблюдала за ним, ее руки замерли у высокого воротничка шелковой блузки цвета бургундского вина. Она глубоко вздохнула, все еще ощущая тепло его прикосновения, когда Раф поддержал ее. Ничего более. Просто поддержка. Помощь. Ей нечего бояться.

Или она ошибается?

В оцепенении, с неистово бьющимся сердцем, широко раскрыв глаза, смотрела Алана, как Раф возвращается к ней. Косые лучи послеполуденного солнца ярко освещали его мужественное лицо с сияющими янтарными глазами. Когда он обернулся, рубашка натянулась на плечах, подчеркивая силу и привлекательность фигуры. Джинсы плотно облегали сильные мускулистые ноги и были похожи на голубую тень, следующую за ним по пятам.