Нейромифология. Что мы действительно знаем о мозге и чего мы не знаем о нем - [87]
Шестичасовая лекция Киля не помогла оправдать подсудимого. Присяжные единогласно приговорили серийного убийцу Дугана («последнего человека, за которого хочется замолвить словечко»[759]) к смертной казни. Возможно, потому, что на следующий день после показаний Киля обвинение предложило заслушать убедительного контрэксперта – психиатра из Нью-Йоркского университета Джонатана Броди. Броди представил по крайней мере два веских аргумента в пользу того, почему фМРТ-исследования Киля ничего не доказывают[760]. Прежде всего временной фактор. Мозг Дугана изучался через 26 лет после совершенного им первого убийства. Современное неврологическое заключение не могло сообщить, что было с мозгом обвиняемого на момент преступления. С другой стороны, данные Киля о состоянии мозга психопата могли иметь значение только при статистическом сравнении групп. Об одном человеке сделать достоверного вывода нельзя. Броди объяснил присяжным, что он имел в виду: «Если вы посмотрите на профессиональных баскетболистов, большинство из них высокие. Но не все, кто выше 1,98 метра, – баскетболисты»[761].
Глава десятая
Нейроскептицизм вместо нейроспекуляций
Когда в наше время ряд авторитетных и успешных нейроученых производят впечатление, что они хотят привязать все человеческие дела к трансмиттерами, синапсам, импульсам и нейронным сетям… остается признать, что радостный оптимизм сегодня зажал в тиски скептическую умеренность. Но когда-нибудь все снова станет наоборот[762].
20 лет назад в интервью швейцарскому телевидению невролог Кристоф Мишель продемонстрировал замечательную прозорливость: «Утверждать, что мы могли бы читать мысли, могли бы постичь душу – подобные вещи не связаны с тем, что мы можем и хотим делать. И я думаю, что такие утверждения могут быть связаны с научным злоупотреблением, каким-то высокомерием и даже своего рода научным мошенничеством»[763]. То, в отношении чего в 1993 году еще высказывались неопределенные опасения, давно произошло. Исследования мозга превратились в последнюю подтверждающую инстанцию и теперь объясняют не только собственный фактический объект исследования, но и весь мир. Часто это делается с уверенностью, граничащей с надменностью. Особенно, когда исследователи мозга хотят превратить предполагаемые результаты своих экспериментов в нормативные выводы («реформировать уголовное право!») или всесторонне и окончательно объяснить какие-нибудь обстоятельства.
Но для такого поведения мало поводов. В частности, его не могут оправдать эмпирические результаты исследований «новых наук о мозге». Слишком большое несоответствие между провозглашаемыми успехами и, соответственно, заявляемой значимостью для жизни и сутью эмпирических данных. Если явные экспериментальные результаты исследований мозга – а не только выводы из них – вообще предлагаются для публичного обсуждения, эти результаты обычно оказываются удивительно тривиальными. Или, уже через короткое время, – поразительно неправильными.
Слишком часто прочтение нейронаучной статьи оставляет после себя немного больше, чем отрезвляющий вопрос «что же дальше?» Как правило, многие из такого рода публикаций заканчиваются похожими, всегда отсылающими к будущему высказываниями. Популярна стандартная общая фраза, что хотя «еще требуется много исследовательских усилий, чтобы понять феномен XY», несомненно, грядущее скоро «постижение лежащих в его основе биологических процессов» в итоге приведет к появлению совершенно новых способов применения или методов лечения. Разрыв между притязаниями и имеющимися данными охотно оправдывается вопросом времени. Как гласит объяснение, хотя решение проблемы все еще находится в зачаточном состоянии, вскоре можно ожидать фундаментального прорыва в понимании мозга и разума. Историки науки Майкл Хагнер и Корнелиус Борк говорят, что прямо-таки «типично для [нейронаучной] области, что в недалеком будущем всегда обещаются „новаторские результаты“, связанные с хотя уже и очень продвинутой, но еще не до конца развитой технологией»[764].
Часто говорят, что нейронауки являются пока молодой дисциплиной и нужно просто потерпеть. Но такой аргумент трудно понять. По крайней мере, мне непонятно, почему исследования мозга следует отличать от других направлений медицинских исследований. В конце концов, мозг был открыт не позже, чем печень или сердце. Однако никто не стал бы утверждать, что гепатология или кардиология все еще остаются «молодыми дисциплинами», поэтому им нужно дать еще время, чтобы лучше понять предмет их изучения.
Как заявляется последние 50 лет, мы находимся в двух шагах от крупного прорыва в исследованиях мозга: «Мы стоим на самом пороге. В какую сторону мы будем двигаться? Я не знаю. Но это будет такое быстрое и далекое продвижение, что по сравнению с ним, возможно, наши самые смелые фантазии окажутся сверхконсервативными», – таков прогноз бывшего директора Института психического здоровья Роберта Х. Феликса в репортаже в
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.
Мы часто рассуждаем о роли личности в истории, о революциях и изобретениях, но редко задумываемся о том, какую роль в биографии нашего вида сыграла естественная среда: климат, рельеф, биоразнообразие. Так, Льюис Дартнелл утверждает, что эволюцию человека в Восточной Африке подталкивали геологические процессы, демократия в Древней Греции зародилась благодаря обилию горных ландшафтов, а поведение избирателей в Соединенных Штатах до сих пор определяют границы древнего моря. Автор убежден, что история человечества – это история Земли, тектонических процессов, изменения климата, океанских и воздушных течений. Как связаны Гималаи, орбита Земли и образование Британских островов? Это станет ясно, если заглянуть в прошлое планеты, отстоящее от сегодняшнего дня на миллиарды лет.
С самого возникновения цивилизации человечество сосуществует с невидимыми и смертоносными врагами – вирусами. Оспа унесла больше жизней, чем все техногенные катастрофы и кровопролитнейшие войны XX века; желтая лихорадка не позволила Наполеону создать колониальную империю и едва не помешала строительству Панамского канала. Ученый-вирусолог, профессор Майкл Олдстоун, основываясь на свидетельствах современников ужасных эпидемий и ученых, «охотников за микробами», показывает, насколько глубоко влияние вирусов на жизнь человечества.
Инфекции, передающиеся половым путем, или ИППП, были и остаются теневой, но очень важной фигурой в истории человечества. Они сыграли роль и во Второй мировой войне, и в развитии интернета, и в шоу «Холостяк». Несмотря на всю их значимость, ИППП веками стараются оттеснить из-под рампы, замалчивая связанные с ними сложности. Вот почему мы всё еще так мало знаем о них. И вот появилась Айна Парк! Десятки лет она просвещает людей на тему сексуального здоровья и вооружает их научным знанием для борьбы с неудобными проблемами.