Нейробиология здравого смысла. Правила выживания и процветания в мире, полном неопределенностей - [24]
Разумеется, существует шаткое равновесие между способностью наших нейронных цепей сохранять стабильность и в то же время модифицировать существующие цепи при изменении окружающей обстановки. Фиксированное поведенческое программирование муравья очень сильно уменьшает его способность быть гибким. Если прошлый опыт не транслируется в стабильные нейронные сети, животное будет постоянно изобретать колесо. Это положение ученые называют дилеммой стабильности-пластичности, которая столь же значима для выживания бизнеса, как и для выживания животных. Кемперманн утверждает: «Слишком стабильные сети не могут приобретать что-то новое, а слишком гибкие сети не могут запоминать, поскольку они не в состоянии сохранять информацию продолжительное время»[79]. Интересно, что размер гиппокампа современного человека примерно в четыре раза больше, чем у ранних предков-приматов, хотя размер тела последних увеличился. Кроме дарованного гиппокампа, позволяющего людям приспособиться к любой среде обитания на планете, у мозга имеются и другие уникальные характеристики.
За годы работы я пришла к выводу, что для оценки уникальности человеческого мозга полезна любая информация о мозге млекопитающих[80]. Действительно, на многих уровнях мозг человека поразительно похож на мозг других животных. Хотя уже указывалось, что при некоторых ограничениях, например отсутствии языкового центра в мозге у крыс, человеческий мозг располагает такими же базовыми структурами и нейрохимическими веществами, как и другие виды млекопитающих, более того, наблюдается значительное сходство с рыбами, рептилиями и птицами. Если составить простую опись имеющихся в мозге структур и химических веществ, то легко увидеть, что человеческий мозг ничего особенного собой не представляет. Но эти структуры почему-то организованы так, что вносят качественные различия в выдаваемый нами поведенческий продукт. Другие виды животных тоже развили весьма изощренные формы коммуникации, но человек – уникальный вид, создавший такие формы коммуникации, как поэзия или компьютерные программы. Насколько мне известно, мы – единственный биологический вид, который размышляет над функциями собственного мозга и разума, строит планы для будущих поколений и тратит силы на создание абсолютно ненужных для выживания вещей, например абстрактное искусство. И наблюдение, которое оценили мои коллеги и университетские профессора: человек – единственное животное, посвящающее значительное количество времени и сил получению различных задокументированных «академических степеней», которые, возможно, и улучшат нашу эволюционную пригодность, а возможно – и нет. В ряду млекопитающих мы относим себя к приматам (от лат. primatus, букв. «первое место»), а значит, подразумеваем, что представляем собой нечто особенное[81].
Так как же эти «когнитивные богатства» проявляются в мозге высших приматов? Как мы добрались до «первого ряда»? Напрашивается очевидный ответ: у нас большой размер мозга – чуть больше килограмма нейронной ткани, окруженной нейронными связями. Но этот факт не может быть решающим, потому что в животном царстве у человека не самый большой мозг – в этой весовой категории нас легко обходят слоны, дельфины и киты. Хотя эти виды заслуживают уважения за свои когнитивные способности, человек прекрасно понимает, что его способности превосходят способности тех, кто имеет больший мозг.
А что насчет относительного размера мозга? У слонов, дельфинов и китов крупные туловища, и если вес мозга рассматривать в процентном отношении к весу тела, то на каком месте будет человеческий мозг? У людей соотношение мозг/тело составляет 1,86 %, у дельфинов – 1,5 %, а у шимпанзе – 0,88 %. У попугая, которого считают самой смышленой птицей, это соотношение составляет 1,72 %, что довольно близко к показателям человека, но это птицы, и не стоит сравнивать их мозг с мозгом млекопитающих. Когда речь заходит о цифрах, не возносит ли человека на пьедестал списка млекопитающих относительный размер его мозга и не может ли им объясняться наше когнитивное богатство? Из предыдущих глав мы знаем, что есть одно крохотное млекопитающее, которое обходит человека по этому показателю, ведь у землеройки соотношение мозг/тело составляет целых 10 %[82].
Когда ученые создали новую формулу, известную как отношение массы тела к массе мозга (ОММ), которая учитывала факторы роста и поддержки, влияющие на размер тела, рейтинг стал более привычным. По новой формуле могучая землеройка получила ОММ 2,5, что гораздо ниже человеческого – 6,54. Китовидные дельфины (Lissodelphis borealis) с индексом 5,55 оказались ближе к человеку, а павианы с индексом 2,63, что интересно, ранжировались выше горилл с индексом 1,75 (ниже, чем у землеройки). Возможно, павианы в тот момент просто не успели показать все свои когнитивные способности, так что приматологи смогли их раскрыть. Поскольку эта формула чувствительна к массе тела, падение ОММ у страдающих ожирением людей не отражается на изменении в когнитивных способностях. Приведу в пример Эйнштейна, обладателя колоссальных когнитивных богатств. У него отношение массы тела к массе мозга составляло 5,76, что гораздо ниже показателя среднего человека. Вероятно, этот факт можно объяснить тем, что кора головного мозга великого ученого была тоньше коры обычного человека, даже несмотря на то, что нейроны у него были более плотно упакованы
