Невыносимая жара - [43]

Она прижалась к Руку всем телом, и он подался ей навстречу; и оба они, казалось, не столько двигались, сколько плыли друг к другу, влекомые некой могучей, непреодолимой силой, у которой не было ни имени, ни цвета, ни вкуса — только жар.

А потом их робкие объятия стали более страстными. Они набросились друг на друга, губы их соприкоснулись — как будто они одним рывком пересекли разделавшую их черту. Они не могли оторваться друг от друга, охваченные мучительным желанием и жаждой, словно им наконец было позволено предаться долго сдерживаемой страсти.

Свеча на столе затрещала и погасла. Никки отстранилась от Рука и села. Грудь ее тяжело вздымалась, тело было покрыто потом — и его, и ее собственным; она смотрела на угасавший янтарный огонек, и когда его поглотила тьма, Хит поднялась. Она протянула руку мужчине, и он принял ее, встал с дивана и застыл рядом. На столе осталась гореть только одна свеча. Никки взяла ее, подняла повыше и направилась к двери.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Никки все так же безмолвно провела Рука в спальню и поставила свечу на комод, перед трехстворчатым зеркалом, отчего показалось, будто теперь в комнате мигает не один огонек, а три. Обернувшись, она увидела рядом с собой Рука — он был так близко к ней, и ее влекло к нему, словно магнитом. Она обняла его за шею, прикоснулась губами к его губам; он положил руки ей на талию, притянул к себе. Поцелуи их были долгими, яростными; ей вдруг показалось, что они целуются не в первый раз — таким знакомым казался вкус его губ, ощущения, которые она испытывала.

Рука его поднялась, коснулась ее блузки, затем замерла. Она схватила его запястье и прижала его ладонь к своей груди. В комнате стояла тропическая жара, и когда пальцы Рука коснулись влажной кожи над бюстгальтером, Никки почувствовала, как они скользят. Она опустила свою руку ниже, лаская его, и он едва слышно застонал. Никки слегка покачнулась, он тоже, и оба они закружились, словно в каком-то восхитительном танце.

Рук шагнул вперед, увлекая ее в постель. Когда ноги ее коснулись края кровати, она медленно опрокинулась навзничь, потянув мужчину за собой. Пока они падали, Никки прижала его к себе крепче и, сделав резкое движение, к удивлению Рука, уселась на него.

Он посмотрел на нее снизу вверх и произнес:

— Неплохо.

— Ты меня еще не знаешь, — ответила она.

Они снова устремились друг к другу, и она ощутила на языке едва заметный кислый привкус лайма и потом — соли. Оторвавшись от его губ, Никки начала покрывать поцелуями его лицо, поцеловала ухо. Она почувствовала, как напряглись мышцы его груди и живота, когда он запрокинул голову, прикусив нежную кожу ее шеи. Никки слегка отодвинулась и начала расстегивать его рубашку.

Руку никак не давалась последняя пуговица на ее блузке, и она, приподнявшись на коленях, дернула ее в стороны; оторванная пуговица стукнулась о пол около плинтуса. Одной рукой Рук расстегнул застежку спереди на ее бюстгальтере. Никки сбросила бюстгальтер и с удвоенной яростью набросилась на мужчину. Их влажные от пота тела прижались друг к другу. Она протянула руку к его поясу и расстегнула ремень. Затем молнию брюк. Никки поцеловала его снова и прошептала:

— Средства защиты у меня в тумбочке.

— Пистолет тебе не понадобится, — ответил он. — Я буду вести себя как джентльмен.

— Только попробуй.

И она стиснула его в объятиях; сердце бешено колотилось у нее в груди от возбуждения и напряжения. Могучая волна обрушилась на Никки, затем отхлынула и унесла с собой все сложные, запутанные чувства и опасения, с которыми она боролась; ее просто увлекала первозданная стихия. В этот момент Никки ощутила себя свободной. Свободной от обязательств. От чьего бы то ни было контроля. От себя самой. Сжимая Рука в объятиях, она старалась слиться с ним и единое целое, прикоснуться к каждой клеточке его тела. Страсть захватила их обоих, и так они яростно двигались, ласкали, кусали друг друга, охваченные жаждой, которую нужно было удовлетворить во что бы то ни стало.

Никки не могла поверить в то, что уже наступило утро. Почему солнце светит так ярко, когда ее будильник еще не зазвонил? А может быть, она проспала? Приоткрыв наконец глаза, она сообразила, что комнату освещает мощный прожектор полицейского вертолета.

Она прислушалась, но не услышала ни сирен, ни мегафонов, ни тяжелых шагов русского по пожарной лестнице; вскоре свет погас, вертолет улетел, и гул винтов стих вдали. Она улыбнулась. Возможно, капитан Монтроз сдержал свое слово и отозвал патрульную машину, но он ничего не говорил насчет вертолетов. Хит обернулась к будильнику; он показывал 1:03, но этого никак не могло быть. На ее наручных часах было 5:21, и Никки поняла, что электричества не было примерно четыре часа.

Рук сделал долгий, медленный вдох, и Никки почувствовала, как вздымается его грудь, прижатая к ее спине, затем ощутила прохладное дуновение на влажном затылке. «Черт возьми, — подумала она, — он обнимает меня во сне». Окна были закрыты, в спальне стояла ужасная духота, и их обнаженные тела были покрыты капельками пота. Она подумала было отодвинуться, но вместо этого еще крепче прижалась к Руку. Ей понравилось это чувство — как будто тела их были созданы друг для друга. Джеймсон Рук. Итак, как же это получилось?