Невыдуманные истории. Веселые страницы из невеселого дневника кинорежиссера - [17]
Медведь оказался на редкость смышленым и добродушным существом. Он сразу же подружился с нашими маленькими артистами. В свободное от съемок время Потап резвился с мальчиками, ел прямо из их рук, бродил с ними на поводке по лагерю, вызывая восторг и изумление альпинистов.
Незаметно пролетели два месяца напряженных и трудоемких съемок. Наступила пора расставания с Потапом. Решили выпустить его на волю – в Тиберданском заповеднике обитало множество медведей.
В дождливый сентябрьский вечер мы отправились в обратный путь – в Ереван.
Долго бежал за караваном удаляющихся машин Потап. Протяжно выл, как нам казалось, прощался со своими маленькими друзьями.
Машина прибавила скорость. Потап отстал, скрылся за поворотом.
В дороге нас застигла гроза. Неистово гремел гром. Дождь лил как из ведра.
Заночевали в маленькой уютной гостинице близ Тиберды.
Утром мы стали свидетелями удивительного зрелища. В кузове грузовика, прижавшись к борту, сидел весь вымокший Потап. Он ночью, в грозу, под проливным дождем пробежал около двадцати километров, разыскал нас, взобрался на грузовик в надежде, что мы сжалимся и заберем его с собой.
Увидев нас, Потап радостно заурчал. Его укоризненный взгляд, словно говорил: «За что вы это так?. . Что я вам сделал плохого?..»
В Ереване Потапа поселили на студии. Несмотря на свою кротость и добродушие, медведь приводил в ужас даже «ушлых» киношников. Пришлось определить его в зоопарк (не помогли слезные уговоры мальчишек).
Потапу было разрешено общаться «на воле» со своими маленькими друзьями. К всеобщему восторгу посетителей зоопарка, медведь многие часы проводил в обществе ребят – иг-
рал в перегонки, боролся с мальчиками, забавлял их нехитрыми трюками…
Простившись с друзьями, Потап «по своей воле» отправлялся в отведенный ему вольер, сопровождаемый завистливыми взглядами его обитателей – местных, низкорослых, «армянских» медведей.
Продолжалось это недолго. Однажды Потап, защищая беднягу-медведя от озверелых «родичей», ввязался в драку. Случилось непоправимое. Злобная, кровожадная, не помнящая родства свора набросилась на Потапа. Тот сражался отважно, по-рыцарски. Однако бой был неравным. Озверелая косматая свора насмерть загрызла нашего доброго друга.
Так печально закончилась эта удивительная история.
* * *
Мартирос Сергеевич Сарьян любезно согласился принять участие в съемках киноочерка об армянских художниках.
– Заодно и попишу, -сказал он. – Где решили снимать?
– В Гарни.
– Ну и отлично. В пять утра жду вас. В Гарни поразительные рассветы. Да, я уговорил поехать с нами…(Мартирос Сергеевич назвал известного художника).
В Гарни успели к восходу.
Первым из машины вылез «известный художник». Прихватив складной мольберт, этюдник, он устремился в горы. Долго метался он со своим «хозяйством», взбирался на отвесные ска-
лы, спускался в ущелье. Устанавливал мольберт, раскрывал этюдник. Щурился. Что-то бормотал себе под нос… И начинал все сначала.
Тем временем Сарьян, не отдаляясь от машины, поглядел вправо от себя. Лицо его расплылось в довольной улыбке. Он без промедления приступил к этюду. Закончив первый, мастер поглядел влево, снова улыбнулся и принялся за второй…
«Известный художник* все еще искал «свою точку».
… Поздно ночью мы возвращались в Ереван (нас пригласили на шашлык). Сарьян вез с собой пять отличных этюдов. Мастер восторженно хвалил натуру, свои этюды, поездку, наше общество, шашлык…
«Известный художник» всю дорогу ворчал. Ему так и не удалось отыскать ту самую – «оптимально выразительную точку».
* * *
Умер армянский художник.
Минае и другие молодые друзья покойного посчитали, что прощальное слово должен написать Сарьян.
… Мартирос Сергеевич долго внимательно рассматривал фотографию художника, словно видел его в первый раз:
– Армянин?! Конечно же – армянин… Глаза «по-армянски» грустные… Умные, красивые глаза…
Сарьян отложил фотографию и стал разбирать папку с рисунками.
– Мартирос Сергеевич! Некролог ждут в редакции, – напомнил мастеру Шаэн Хачатрян.
Сарьян снова стал рассматривать фотографию:
– Видно, добрый был человек… Глаза, глаза-то какие…
Он явно не торопился. Однако натиск молодых был неотразим. Сарьяну пришлось сдаться.
– Набросай текст, – сказал он Шаэну.
Через четверть часа некролог был готов. Сарьяну осталось подписать его. Но не тут то было. Сарьян трижды вслух перечитал текст. И опять… обнаружил в чертах покойного «армянскую грусть».
– Видно, много повидал на своем веку этот человек… Настрадался. Царство ему небесное…
Сарьян неуклюже, «по-детски» хитрил. Присутствующие делали вид, что не замечают этого.
Молчали. Ждали.
Первым заговорил Минае:
– Варпет, в редакции ждут…
Мартирос Сергеевич обреченно вздохнул и… подписал текст.
Минае и Шаэн поспешили к выходу.
Их остановил окрик Сарьяна:
– Стойте! Стойте!. . А вы уверены, что этот человек действительно скончался?. . Может, жив еще?. . А мы торопимся его отпевать…
Он вырвал из рук Минаса некролог и запер его на ключ в ящике письменного стола.
Некролог подписала «группа товарищей».
Сарьян никогда не делал того, чего не хотел.
* * *
По сценарию «Новый дом» (авторское название «Песни первой любви») певец Арсен Варунц уходил из дома. Уходил навсегда. Терял голос. Спивался. Бродяжничал. Побирался…
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.