Невыдуманные истории - [59]

Боба (как, вы не знаете, кто такой Спанч Боб?! О! Как я вам завидую. Скажу по секрету — это

говорящая мочалка!)

Учитель в школе уверяла меня, что устаревшие слова нисколько не смущают современных

малышей, наоборот, привлекают. Это ведь отличный повод для потока вопросов родителю! А

родителю — прекрасная возможность, извините, поржать.

Моей дочери было года три, когда мы «сидели» на «Мухе-Цокотухе».

— Муха, Муха-Цокотуха, позолоченное брюхо!

— Мам, а что такое «брюхо»?

— Это автор так называет животик.

— Потому что на нем брюхи застегиваются? (Дочь не выговаривала букву «к», заменяла ее

«х».)

Это я не вспоминаю про варианты детской этимологии слова «крендельком» (а букашки по

три чашки с молоком и крендельком).

А как ребенок меня доставал на предмет предоставления когтей паука! Помните: «Где

убийца? Где злодей? Не боюсь его когтей!».

— Вот видишь, — упрекала меня дочь, — а ты говорила — у насекомых лапки.

— Да, лапки, просто писатель так написал, чтобы показать, какой страшный злодей

главный герой.

— У насекомых, может, и лапки, — соглашался ребенок, — а у пауков — когти!

Где-то я вычитала, что феномен Чуковского (именно так называли в школе нетленность его

произведений) в том, что он умел писать именно для детей, скорее коверкая слова, чем, боже

упаси, употребляя штампы или канцеляризмы. Вот вы спросите, спросите у своего чада, кто

такой поэт-прозаик? Что, не? А теперь спросите, кто такая «жидконогая козявочка-

букашечка»! Сколько вариантов ответа вы получили?!

По собственному опыту могу сказать, что писать детские стихи ой как не просто. Слова

должны быть понятны, доступны, сложены в простые предложения и четко рифмованы. Рифма

типа: «Сестра — двоюродная сестра» не подходит. :) Несколько лет назад я писала для

одного издательства. Это была серия книжек «для самых маленьких». Одна из трилогий

«цвет — вкус — величина». Объяснить двух-, трехлетнему ребенку категорию «цвет» в одном

четверостишье — думаете, легко?! Все основные цвета дались мне относительно просто: В синем море синий кит

Синей рыбе говорит:

«Ты как будто мини-я —

Абсолютно СИНЯЯ».

Или:

Белый, белый снеговик

Умываться не привык.

Повторяет то и дело:

«Все равно я самый БЕЛЫЙ».

В общем, синий, белый, желтый, красный — были готовы к печати. Мне звонил редактор и

гневно кричал: «Зеленый давай! Срываем выпуск!». И все такое. Стыдно было признаться ему, что есть один вариант, но он не совсем, точнее, совсем НЕ литературный. Запал, блин, в

голову, и переделать его я никак не могла:

В огороде у петрушки

Есть друзья и есть подружки:

Лук, Капуста, Огурец  —

Все зеленые  —  ........

Выпуск, конечно, напечатали, с другим, как сказал потом редактор, «худшим» вариантом

зеленого:

У петрушки, у зеленой

В огороде есть влюбленный

Лук зеленый и, похоже,

Огурец зеленый тоже!

Прошу прощения, увлеклась. Чуковский.

Читала в воспоминаниях его внучки Елены, что в советские времена произведения писателя

издавали пятидесятимиллионными тиражами! Сегодня в любой книжной лавке бок о бок с

Гарри Поттером стоит сборник Чуковского. Спрашивала. Покупают. А еще есть электронные

версии, аудиокниги, мультфильмы и даже компьютерные игры с героями его сказок, а в

школах по-прежнему самая распространенная театральная постановка — «Муха-Цокотуха».

Может, я преувеличиваю, конечно, не обессудьте. Знаю много людей, которые скажут, что

стихи Корнея Ивановича кровожадные и мрачные. Знаю одну маму, которая принципиально не

читает ребенку этого автора. Согласна: «Волки от испуга скушали друг друга» — может

вызвать неприятные ассоциации. По смыслу. А звучит, по-моему, совсем не кровожадно. Для

ребенка. Для взрослого по-другому. Отец рассказывал мне, что вокруг «Тараканища» ходили

легенды. Легенды шепотом. О невероятном сходстве главного героя — усатого тирана и

одного из советских диктаторов. В общем-то, главного и, по сути, единственного. Хотя сказка

датирована 1921 или 1923 годами (в разных изданиях по-разному) и Сталин был еще не тем

Сталиным. Во взрослом возрасте я, перечитывая, поражалась сходству. Вот, например, приход

к власти:

Вот и стал Таракан победителем,

И лесов, и полей повелителем.

Покорилися звери усатому.

(Чтоб ему провалиться, проклятому!)

А это у меня почему-то ассоциируется с эмиграцией:

А лихие обезьяны

Подхватили чемоданы

И скорее со всех ног

Наутек.

А животный страх, который испытывали перед генсеком? Не напоминает?

Звери задрожали,

В обморок упали.

Волки от испуга

Скушали друг друга...

А это?!

Бедные, бедные звери!

Воют, рыдают, ревут!

В каждой берлоге

И в каждой пещере

Злого обжору клянут.

Да, Корней Иванович написал эти строки задолго до прихода Сталина к власти. Но очень

похоже на какое-то предсказание.

Мы ехали со съемок. Со съемок школьного праздника — юбилея Корнея Чуковского. В

центре города ходили люди с флагами, стояли агитпалатки, собирались пикеты. Я готовилась

к сюжету и взяла из дому томик писателя. Случайно открыла на странице 103...

Замяукали котята:

Надоело нам мяукать!

Мы хотим, как поросята,

Хрюкать!

Свинки замяукали,

Кошечки захрюкали...

Рыбы по полю летают,

Жабы по небу гуляют...

Я снова посмотрела в окно. Неужели таки оракул? Срочно перелистала к концу. Все будет