Невыдуманные истории - [58]

помогало.

— Есть хочешь? — процедила подруга сквозь зубы. Рот не открывался. Сама она уже двое

суток не ела, а пила через соломинку.

— Ты же хотела похудеть, вот заодно и диета, — попыталась я пошутить, отодвигая из

солидарности салат.

По закону сохранения, если рот у человека не работает, другие части лица, глаза, например, становятся очень красноречивыми. Я заткнулась.

Лихорадки сойдут и, возможно, под ними окажутся губы нужной формы и приятного цвета, еще краше прежнего. Меня другой вопрос волнует. Зачем мы это делаем?!

Чего я только не выслушала после «Трех тюльпанов в целлофане»! В основном, конечно, от

мужчин.

— Ой-ой, цветы вам не такие?! Целлофан вам не нравится? А что вы для нас такого

делаете, чтобы мы должны были в фантазии изгаляться? — кривлялся знакомый за

постпраздничным столом девятого марта.

— Мы, между прочим, рожаем! — пискнул женский голос. И началось!

Вечный спор. Классический. По сценарию дальше пошло бритье. Ежедневный акт насилия

над лицом (или тренировка силы воли, я так и не поняла) по-прежнему занимает первое (и

почти единственное) место в рейтинге мужских жертв. Человечество изобрело пластическую

хирургию, липосакцию, подтяжку, имплантаты, наконец, а им все бриться тяжко. И вообще, с

тех пор, как появилась, извините, депиляция, я бы постеснялась бритьем бравировать. А два

часа иголками губы колоть слабо?

Противопоставление, конечно, отвратительное. «Мы — для вас! А вы нам что за это?»

Просто Ксюхино лицо слишком показательное, в тему пришлось. Ведь все эти сумасшедшие

жертвы «во имя красоты» на самом деле имеют вполне осязаемых адресатов. Даже если их

имена не конкретны, половая принадлежность не обсуждается. Ошибочна мысль, что мы это…

друг перед другом выделываемся. :)

Я долго работала в женском коллективе и скажу по секрету: дамы в кабинетах в тапочки

переобуваются. Доковыляла грациозно до рабочего места, каблуки под стол — и в стертые

тапки. А если бы в кабинете работал хоть один представитель противоположного пола?

Сидели бы в каблуках как миленькие!

Неудобная обувь, замазанные веснушки, вредные краски для волос, бесконечно рвущиеся

чулки, непрактично длинные ногти и самым кощунственным образом выщипанные брови —

все, чтобы оправдать гордое звание пола прекрасного. Все для вас.

Весна пришла — наслаждайтесь!

P. S. А в Париже я не была, потому что и в Старом Салтове нормально. :)

.

Еженедельник «MediaPost» № 14 от 12 апреля 2007 г., колонка  «Невыдуманная история»

РЫБЫ ПО ПОЛЮ ГУЛЯЮТ, ЖАБЫ ПО НЕБУ ЛЕТАЮТ

У меня зазвонил телефон.

—  Кто говорит?

—  Слон.

—  Откуда?

—  От верблюда.

—  Что вам надо?

—  Шоколада.

Если найдете русскоговорящего человека, не знающего этих строк, позвоните мне. Хочу на

него посмотреть. Вот она — классика. Бессмертная, непотопляемая режимами и новейшими

технологиями. Сорри за пафос, но правда ведь. «Откуда — от верблюда» — в русском языке

давно уже устойчивое словосочетание, как «нелетная погода», например. Давно — это

больше, чем сто лет назад. В этом году автору знаменитых строк исполняется 125 лет.

Корней Иванович Чуковский — это на самом деле псевдоним. Настоящее имя писателя —

Николай Васильевич Корнейчуков. Классик просто переставил буквы в собственном имени.

Смешно, но даже Word (текстовый редактор ПК) подчеркивает красным фамилию

Корнейчуков, намекая на ошибку, а имя «Корней Чуковский» воспринимает спокойно.

Попросите любого более-менее взрослого человека, не задумываясь, назвать поэта — почти

однозначно это будет Пушкин. А детского писателя?

«Великий русский поэт и прозаик Корней Иванович Чуковский родился 19 марта 1882 года в

Петербурге», — вещает со сцены молодая учительница с раскрасневшимися щеками. Детвора

в зале шумит и ерзает на стульях. Конечно, они знают «Муху-Цокотуху», они не знают

словосочетания «поэт и прозаик».

Сюжет к юбилею классика на языке журналистов-новостийщиков называется «вкусняшка».

Правда, это куда приятнее, чем снимать лопнувшие трубы или рухнувшие стены, конфликты

застройщиков или политические дебаты. А тут еще и школьники отмечают. Сами позвонили, сообщили: так, мол, и так, отмечаем юбилей, стихи будем читать, сценки ставить и все такое.

Дети, костюмы, «Айболит» и «Федорино горе», ну что может быть позитивнее?!

Насмеялись. Паук-злодей в костюме Спайдермена — это что-то. А Муха-именинница в маске

Пчелки Майи, героини импортных мультфильмов?!

— А теперь, душа-девица, на тебе хочу жениться! — заявляет Человек-Паук Пчелке Майе. :) Но все-таки — это Чуковский.

Слушают, читают, цитируют, декламируют, стоя на стульчиках перед умиляющимися

родителями. Моя бабка обожала «Мойдодыра», мама в четыре года читала наизусть

«Айболита», я поступала в школу с «Цокотухой» на устах, а первая книга моей дочери

называлась «Федорино горе». Обалдеть. Четыре поколения!

Один первоклашка сказал, что «У меня зазвонил телефон» — это про его мобилку, потому

что ему часто звонят. Они другие. Но им нравится то, что нравилось нам и нашим родителям.

Потрясающе.

Странно, по идее, им должно быть неинтересно: Чуковский переполнен устаревшими

словами типа «коромысло», «самовар», «кочерга», «ушат». И там совсем ни слова про Спанч