Невская битва. Солнце земли русской - [16]

— С чего бы ему там оказаться, мертвому монасю? — удивился я.

— Ты не спрашивай, а делай, как я велел. Если найдешь, я тебя вознагражу.

— Коли так, то поеду… Только я ведь не для наград служу тебе, Славич…

О другой же миг снизу, с площади раздался дикий посвист, каковым может у нас свистеть один только ловчий князя Александра, полочанин Яков. Сей свист его зело знаменит по всей Словенской, и по всей Залесской, и по всей Нижней, и по всей Русской земле[12].

Прошлым летом приезжали в Полоцк спорить с Яковом трое. Из Галича некто Ростислав, из Киева Димиша по прозвищу Шептун, да мой братан из Владимира, Елисей Ветер. Да куды там! Ни один из них и в полсвиста не осилили противу того, как полоцкий ловчий засвистать умеет. А когда мы поехали в Полоцк сватать Брячиславну, то сразу после того, как разрушили сыры, Брячислав Изяславич расщедрился и говорит:

— Проси, князь Александр, чего хочешь в подарок.

А наш умница Славич возьми да и сразу ему:

— А отдай мне в услужение своего ловчего Якова. Мне такого ловчего зело не хватает. А коли не понравится ему у меня — обещаю обратно в Полоцк отпустить.

Так Яков оказался в нашей дружине и покуда не помышлял о возвращении в Полоцк.

В сей же миг тем посвистом с площади Яков хотел привлечь князя к себе — стало быть, люди не сведали, где Александр.

— Что свищеши мене? — отозвался своим зычным, трубным голосом князь.

Но тотчас на голубятне объявился новгородский слуга княжий Ратмир:

— Свит Леско Славич! — со смехом обратился он к Александру со своим новгородским выговором: вместо «свет» — «свит». — Там от западныя страны гость тебя поглядеть желает. Важного чина — сам дидман ливонских риттаров. Именем — Андрияш… Не то Вельвель, не то Венвен… Успиешь принять сию нерусь прежде церквы?

— Успи-и-ию, — передразнивая Ратмирку, отвечал Ярославич. Он был вельми весел и, спускаясь с голубятни, еще пошутил: — Ишь ты, поглядеть желает! Будто я царь Соломон, а он — царица южичская.

— Южичская, это какая? — спросил я, любопытствуя. — У которой ноги гусячьи оказалися?

— Она самая, — ответил Ярославич. — Иначе рекомая савской. Твоя, стало быть. Это ж ты у нас — Савва…

Глава четвертая НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ

Андреас фон Вельвен взял на себя смелость, назвавшись магистром Тевтонского ордена. Впрочем, частично он имел на то право, ибо гроссмейстер Герман фон Зальца считал его своим преемником и даже называл юнгмейстером — малым магистром. К тому же Ливонская комтурия ордена была сейчас одна из самых могущественных, лучшие рыцари устремлялись в Ливонию в жажде завоеваний на восточных землях.

Еще в прошлом году Герман приехал к Андреасу в Ригу, и они вместе стали строить большие планы в отношении восточных земель. Время наступало самое подходящее — обессиленные и истомленные татарскими грабежами русские князья сейчас не могли оказывать сильного сопротивления натиску германского духа и германской мышцы. Гардарика[13] стонала от нашествия Батыя.

Вскоре после Рождества гроссмейстер стал сильно хворать — с каждым днем теряя и теряя жизнь из своего изнуренного походами и путешествиями, постами и пиршествами тела. Теперь, узнав о предстоящей свадьбе князя Александра, Герман отправил Андреаса в Новгород, чтобы тот мог собственными глазами увидеть, каковы дела в Гардарике и можно ли начинать расширение ордена на восток.

Помимо собственной свиты, юнгмейстера сопровождали шестеро замечательных рыцарей. Трое давно уже принадлежали к благословенному Тевтонскому ордену Пресвятой Девы Марии — Эрих фон Винтерхаузен, Габриэль фон Тротт и Йорген фон Кюц-Фортуна. Трое других лишь в прошлом году вступили в братство Германа фон Зальца. До этого они были членами братства Меча и Креста, швертбрудерами, как они себя именовали — братьями по мечу, или меченосцами. Но их орден, просуществовав тридцать пять лет, потерпел сокрушительное поражение от литовцев и земгаллов, и его немногочисленные остатки вынуждены были присоединиться к главному германскому ордену.

Этим троим Андреас не очень-то доверял, но гроссмейстер приказал взять их с собой, чтобы в путешествии проверить, действительно ли они верны Мариен-ордену.

О Гардарике Андреас знал много, но не вполне достаточно. Многим тевтонам нравилось распускать слухи о том, что там живут дикари, питающиеся человечиной. Но на самом деле все знали, что русы вполне образованны, рьяно исповедуют христианскую веру, хотя и столь же рьяно сопротивляются вхождению под покров папской власти. Впрочем, и сами германцы некогда яростно воевали с папством во времена императора Генриха IV, не желая подчиняться. Но с тех пор прошло немало времени, завоевание святых земель Палестины и Сирии примирило тевтонов с властью папы.

Новгород восхитил тевтонских рыцарей своим великолепием и мощью. Заросшие шерстью людоеды им нигде не попадались, храмы полнились верующими, и даже встречались люди, весьма сносно владеющие германской речью. О развитости новгородского общества свидетельствовала и его многослойность — Андреас насчитал до двадцати разных сословий, чего ему нигде доселе не доводилось наблюдать.

В Новгороде князя Александра путешественники уже не застали и направили копыта своих лошадей дальше на юг — в крепость Торопец, расположенную в точке схода границ Новгородской земли, Смоленского и Полоцкого княжеств. Здесь и должна была состояться свадьба.