Невозвращенцы - [393]

— Наверное, репертуара.

— Да. Точно. Репертуара. Вот как сейчас помню, — сказал князь и продекламировал.

Только б мне дождаться чести,

На Путивле князем сести,

Я б не стал тужить,

Я бы знал, как жить.

Днём за бранными столами,

За весёлыми пирами,

Я б судил-рядил,

Все дела вершил.

Всем чинил бы я расправу,

Как пришлось бы мне по нраву,

Всем бы суд чинил,

Всех вином поил!

К ночи в терем бы сгоняли

Красных девок всех ко мне,

Девки песни б мне играли,

Князя славили б оне.

А кто румяней да белее,

У себя бы оставлял.

Кто из девок мне милее,

С теми б ночи я гулял.

Кабы мне да эту долю,

Понатешился б я вволю,

Я б не стал зевать,

Знал б, с чего начать.

Я б им княжество управил,

Я б казны им поубавил,

Пожил бы я всласть,

Ведь на то и власть…

— Видно, у вас такие князья были в достатке… Да и у нас таких князей полно. Они ради своей мошны либо ради дешевого подобия власти, ради самоуправства, поломают и продадут все. Веру. Правду. Холопов. Даже род свой, хотя в этом не признаются…

— Я не понимаю тебя. Причем здесь это?

— А при том! Поймешь сейчас. Я — великий князь киевский. Мой род занимает первую строку в бархатной книге. Но помимо меня, еще есть множество князей, в жилах которых течет такая же, пусть и слегка разбавленная кровь. И они вполне могут надеть этот венец. Они мечтают о нем, но они не готовы. Он их придавит. Сломает. Раздавит в лепешку. А вместе с ними — и все великое княжество.

— И?

— Не понял еще? Эх ты… Говоря по-простому — я хоть и являюсь великим князем всех киевских земель, на самом деле я имею полную власть только в своем княжестве. Пусть оно и занимает почти пятину всех земель, но остальные, коль объединятся, то сметут меня и мое княжество. На радость ромеям и степнякам, которые придут и легко добьют оставшихся. Поэтому и приходиться лаской да указкой управлять всеми остальными князьями, чтобы не переметнулись под крыло кого другого. Степняков ли, западных или восточных россов… Они же по Правде свободны. А стоит мне хоть в чем прижать кого силой, так сразу же я получу войну на все четыре стороны. Такое уже бывало, и никто из нашего рода не хочет повторения той смуты.

— Я все еще не понимаю, причем тут я?

— Все очень просто. Моя сестра, это невероятно щедрый дар в любой род. И коли я захочу какой род сделать максимально лояльным… Ну ты понимаешь… А тут она без ума в тебя вцепилась. Со мной поссориться не побоялась… Дитя у вас…

— Ты против ребенка?

— Нет. Вовсе нет. Она же тебе рассказала? Ну вот. Ты ее как-то вылечил, и теперь она может иметь детей. Не только от тебя. Так вот… Ты, в плане влияния и стабильности, как говорят ромеи, «величина отрицательная». И тебе никогда не видать, при обычном развитии событий, Ольги в жинках. Но, с другой стороны, для других, стремящихся к ней, ты препятствие. Пусть небольшое, пусть кочка на ровной дороге, но все же, все же… А вдруг в караване хоть один горшок да разобьется? Лучше эту кочку срыть. С другой стороны, если эту кочку немного подсыпать, то можно весь поезд остановить…

— Значит, ты хитро натравил на меня своих врагов. Те повелись. И убились. Очень удачно — вроде и враги повержены, и все претензии к чужаку. А ты весь в белой судейской тоге… А если бы согласился на замену?

— А вообще ты мог согласиться на замену…

— В принципе, конечно же!

— … и после этого вернуться к Ольге? — усмехнулся князь.

— Нет. — скрипнул зубами Руфус. — А если бы меня убили?

— Но я же дал тебе достаточно времени подготовиться? Или ты этого не понял?

— Да понял я… Потом… Значит Ольга знала?

— Да! Конечно же знала! — ухмыльнулся князь.

Руфус разозлился. На князя — манипулятора, на Ольгу, которая ничуть не лучше братца, на всех этих… Но потом увидел в глазах собеседника этакий огонек и опомнился. «Ах, ты, гадина! Ты еще меня ссорить с ней пытаешься! Ну щас тебе, хрена…!»

— Благодарен я ей. Попрекала меня бездельем. Не давала пролеживать на печи. Надо отдариться…

— Неприятный ты. — Вздохнул князь. Он все понял правильно. — Вроде дурак-дураком, а копнешь, и сложно с тобой.

— Хорошо. Давай закончим, князь Лихомир. Раз ты со мной разговоры разговариваешь, то что-то тебе от меня надобно. Холопов ты моих забрал, дуван мой отнять ты не в силах, не потеряв так ценимый тобой мир. Так скажи в конце концов, чего же ты от меня хочешь?

— Чего я от тебя хочу? Хочу, чтобы ты мне службу сослужил, которая отчасти искупит все зло, пусть и невольно совершенное тобой! Там, куда тебя направит сейчас судьба.

— А за это что я получу?

— За это я клянусь не выдавать Ольгу против ее желания. Ты согласен?

— Да. — не раздумывая ответил Руфус.

— Вот и добро! — Лихомир встал, подошел к двери и открыл ее. В проеме показались Ярослав и еще один, совсем старый волхв, который при князе присутствовал с детства и сейчас был чем-то вроде его личного, самого доверенного наставника-советника. Молча волхвы расселись, и без предисловий начался очень серьезный разговор.

— Мы получили очень тревожные вести с запада. — Начал старый волв.

— Да… — Руфус поморщился. — Ромеи поди извелись уже все…

— Да. И ромеи тоже. Но я имел в виду гораздо более далекий запад…

— Это кто, англы что ли?

— Нет. Еще дальше.