Невозможное в науке. Расследование загадочных артефактов - [105]

Вы, между прочим, можете и сами повторить опыт Уруцкоева в миниатюре. Для этого нужно взять лампу накаливания, аккуратно отпилить ей колбу, ввинтить остатки лампы в патрон, сунуть вольфрамовую спираль в стакан с водой, а провод, тянущийся от патрона, воткнуть в розетку, если пробок не жалко. Чпокнет!

– Титановый электрод, конечно, не сгорал, он толщиной с карандаш, а вот от фольги или проволочки ничего не остается, ее превращает в плазму, – рассказывал Ковалев, и в его глазах зримо вставало прошлое. – Уруцкоев, вообще говоря, не ядерщик, он плазменщик. Поэтому объяснить обнаруженного Явления он не мог, хорошо уже то, что Леня не упустил эффект во всей этой бытовухе. Тут вам надо понимать: человек, который всю жизнь занимается делением тяжелых ядер, вот как я, это физик-ядерщик. Человек, который всю жизнь занимается синтезом легких ядер, как Уруцкоев, тоже физик-ядерщик. Но они не понимают друг друга! У них только основы ядерной физики совпадают. Это совершенно разные процессы с соответствующими тонкостями. И специалисты разные. Поэтому Уруцкоев не понимал наших процессов, которые у него пошли при электровзрывах.

А процессы, надо сказать, пошли и вправду странные. Вы из описания выше уже хорошо представили себе все это дело – загерметизированные лунки с водой в бетоне, торчащие «детонаторы» электродов, гирлянды проводов… И, кстати, кололи уруцкоевцы не только бетон. Были от некоторых предприятий заказы и чугун ломать (он довольно колкий). Причем Уруцкоеву за эту работу тогда неплохо платили, что позволяло ему содержать группу в два десятка человек.

– Так что же обнаружила группа Уруцкоева? – Спросит нетерпеливый читатель, уже начавший кое о чем догадываться.

– Они начали выпаривать остатки воды из лунок и сдавать на анализы ту пыль, которая образовывалась и оседала на стенках взрывной камеры после сгорания фольги, и оказалось…

– Стоп! – прервал я Ковалева на самом интересном. – А зачем они начали это делать?!

Мой вопрос читателю должен быть понятен. Мне хотелось выяснить, как и почему Уруцкоев не упустил эффект. Ну взрывают себе и взрывают ребята. Деньги капают. Бетон колется. Чего еще надо? С какой целью собирать эту чертову пыль и тратить деньги на спектральный анализ?

– А затем, что выяснилась интересная вещь – удар бывает не всегда! Я сам потом 13 раз эту кнопку нажимал и все это видел собственными глазами. Не было ожидаемой воспроизводимости процесса. А им ведь нужен был стабильный результат, им же работать надо, деньги зарабатывать. Вот и решили понять, что за хрень такая собачья получается, почему результат не воспроизводится. В одном случае получается пшик, как от лампочки в воде, а в другом – такой удар, что люди на время глохнут. Потому и начали смотреть остатки после взрыва, и выяснилось, что большой «бах», который отлично колет бетон, случается только в тех случая, когда в пыли появляются химические элементы, которых в зоне реакции не было до взрыва. Причем, чем больше амплитуда эффекта, то есть чем больше получалось новых элементов, тем больше «бах». Обычно выход новых элементов составлял 2–4 %. Но у них был однажды уникальный случай, когда 10 грамм сгоревшей никелевой фольги превратилось в 4 грамма индия. Они эту баночку мне показывали, говорят: даже нам страшно на это смотреть, это же чистая алхимия!

Алхимия, если кто подзабыл, это натуральная лженаука. Поэтому тут я вынужден повториться и сделать некоторые пояснения, поскольку меня могут читать женщины, а им всегда приходится терпеливо повторять дважды, трижды и четырежды, потому что бить женщин нельзя.

Итак… Глупые средневековые алхимики, которые пытались получить из ртути и свинца золото, не знали химии. И не знали физики. Это только потом дедушка Менделеев составил свою табличку, после чего пустился в пляс. Стало ясно, что существуют простые химические элементы (от слова «элементарные»), которые, в отличие от составных химических веществ, дальше уже не разложишь. Золото – это элемент. А, скажем, вода – сложное вещество, состоящее из двух элементов. Все металлы, включая золото, – элементы. Сложить из этих единичных деталек природного химического конструктора сложные молекулярные сооружения с множеством атомов – можно. Вон в молекуле ДНК несколько миллиардов атомов! Разобрать любую молекулу на элементарные атомы из таблицы дедушки Менделеева тоже можно. Это как машинку разобрать, сделанную из детского конструктора – запросто! А вот превратить гаечку в болтик уже нельзя: это элемент конструктора.

Так умерла мечта средневековых алхимиков о халяве.

Потом люди более глубокие, чем химики, – физики – узнали, как устроен атом. Он, в отличие от представлений древних греков, которые считали атом неделимым, оказался сделан из еще более мелких деталек. И до Второй мировой войны физики изготовили из ртути радиоактивное золото (нестабильный изотоп золота), ядра которого потом все равно распались обратно до ртути. А после войны на мощном ускорителе были получены 35 мкг стабильного золота. Вы про это помните, я рассказывал…

Но это все – не алхимия! Это все – ядерная физика. Это все ускорители и гигантские энергии, атомные реакторы и прочие огромные и дорогие установки ядерной физики. В обычных условиях ничего подобного, разумеется, осуществить нельзя. Кулоновский барьер при низких температурах непреодолим, и потому, например, реакции синтеза легких ядер невозможны при обычных условиях. Оттого и нету у нас до сих пор термоядерных станций. Сверхусилия нужны. Точка!