Невоспитанный трамвай - [8]
Не разберешь. Короче, возмущаются.
А я улыбаюсь, один на весь вагон: дескать, спасибо, ублажила, страсть как люблю мертвые тормоза. Она брови свела, губку прикусила, сердится. Теперь я спокоен, к следующей остановке подкатит едва слышно, станет не дыша. Чтобы мне досадить. Чувствую, она — моя! Что захочу, то и сделает. Наоборот, конечно. Нахмурюсь — улыбнется, улыбнусь — нахмурится.
Вы голову в пасть тигру не совали? Не приходилось? Мне тоже. Даже случайно. Говорят, это самое трудное мероприятие в цирке. Я это к тому вспомнил, что время подошло — мне выходить из вагона надо, на следующей остановке. А дверь в ее руках. Захочет — прищемит голову. Только и ждет, когда сунусь…
Волнения своего, однако, не выказываю. Последнее дело укротителю свой страх или неуверенность выдать, хищник это на расстоянии чувствует. Поэтому я счастьем и безмятежностью переполняюсь, располагаюсь поудобней, будто спать собираюсь, как если бы ехать мне в том трамвае до конца жизни без пересадки. Гляжу, она приуныла, заскучала, на меня поглядывает без всякого интереса. Всерьез или понарошке? Может, тоже делает вид? Чтобы я бдительность потерял.
Как бы не так, не на того напала. И не таких укрощал, воспитываю трамваи лет двадцать. Имею опыт. Делаю вид, что заснул. Вот она, моя остановка! Одним духом срываюсь с места, скачу на ступеньки, затылком вижу — заметила, кнопки жмет, чтобы упредить, ногу мне прищемить дверью. Не тут-то было. Опоздала. Выскочил. Стою. Ха-ха… Укротил!
Смеюсь, а на душе кошки скребут. Думаете, легко трамваи воспитывать? Тут ведь не цирк, аплодисментов не жди, премии тоже, дело это добровольное, невидное, терпения требует, выдержки. Легче, конечно, сорваться, накричать прямо в лицо той, что гребешком на рабочем месте балуется, пол из-под наших ног одним пальчиком выдергивает и прочее.
Стою иногда на остановке, валидол сосу, невоспитанные трамваи пропускаю, воспитанный жду. Если дождусь, еду со спокойной душой. Мне можно, я свое отслужил, пусть теперь молодые воспитывают. Верю, когда-нибудь укротим трамваи все, как один. Чтобы интервал блюли, расписание, чтоб катились гладко, людей вежливо принимали, ласковым словом в дороге радовали, бережно старых ссаживали. Укротим!
ПОНЕДЕЛЬНИК — ТЯЖЕЛЫЙ ДЕНЬ
В понедельник Каяткин слонялся по отделу, на вопросы не отвечал, спотыкался на ровном месте или замирал у окна, за которым ничего не разглядишь, кроме пыльных одуванчиков.
— Каяткин, надо работать! — напоминал начальник.
Коллектив прилежно чертил, листал справочники и прорабатывал лодыря:
— Лежа на боку, не заработаешь на доху!
— Прогрессивки лишим!
— Из отдела вылетишь!
— В три шеи…
— Чтоб не позорил коллектив!
Это была кульминация. Угрозы исчерпаны. Надо было попробовать добром.
— Каятик, — ласково позвал начальник, сменив гнев на милость. — Мы ведь тебе не враги. Наоборот… Все зависит только от тебя. Если сядешь за стол и будешь работать, как все, я тебе обещаю…
— Премию в размере оклада, — подсказали справа.
— Путевку в Евпаторию! — слева.
— Абонемент на хоккей…
Каяткин слушал и менялся буквально на глазах. Наливался силой и желанием работать.
— Не обманете?
— Что ты, Каятик! Только сядь за стол и работай.
Тяжелый день — понедельник, но согласитесь, его скрашивают такие воспитательные эксперименты. К тому же не один Каяткин бывает в ненастроении. В следующий понедельник с отсутствующим видом является Березкин. Скрестил руки и стоит монументом посреди отдела.
— Березкин, проснись! — говорит начальник. — Иначе будем тебя воспитывать…
Березкин не реагирует.
— Захребетник! — подключается коллектив. — Лодырь! Погляди, Каяткин трудится, как Гулливер, а ты?!
— Замечтаешься — в кармане не досчитаешься!
— Строгача ему с занесением!
— По статье гнать!
Это кульминация. Березкин натурально задрожал и побледнел. Мы взглянули на начальника. Тот застыдился и сменил гнев на милость:
— Березкин, если сядешь за стол и будешь работать, обещаю…
— Командировку в столицу! — подсказали справа.
— Талон на «Жигули»! — слева.
Березкин подскочил от радости, сел за стол и схватил справочник норм и требований. Стал работать. Радостная, волнительная картина. А вы говорите, понедельник — тяжелый день.
Попадаются, конечно, отдельные типы, ничем их не проймешь. Они могут испортить даже такой всеми нами любимый день, как понедельник. Взять, к примеру, Блажевина. Пришел с подушкой в обнимку и лег спать на столе с чертежами. Храпит натурально.
— Блажевин, не забывайся! — будит его начальник. — Работа срочная.
И слушать не желает. Бормочет во сне:
— Стану работать, если пообещаете мне квартиру в центре, с телефоном, путевку в Сочи и пропуск в цирк на все премьеры.
Начальник, конечно бы, не устоял, на все бы согласился. Работа срочная! Но коллектив возроптал, воспротивился категорически:
— Блажевин, этот понедельник не твой! Сегодня очередь Маховикова. Видишь, он голову платком повязал, сейчас начнет… Согласно графику. Это ему нужна квартира в центре с телефоном и пропуск в цирк. А ты жди следующего понедельника.
Пришлось Блажевину сесть за стол и работать, не солоно хлебавши. А мы весь понедельник смеялись до колик. Хоть и тяжелый день, да не у нас. Ждем его с нетерпением. Но надо, конечно, очередность блюсти. В этом весь секрет.
