Невольник - [23]

— Спасибо тебе, Якуб.

За что спасибо? За то, что утешал? Невелик труд! Мне хотелось искренне, по-дружески помочь Младену, но я не умел да и не знал, как это сделать.

Вскоре стало известно о новом подлом и мерзком ударе, который нанёс мне Гамид.

Я уже начал поправляться, понемногу ходил и ждал той минуты, когда смогу возвратиться к своим. У меня не было сомнений, что Младен отпустит меня, как только попрошу его об этом. Но разве можно было предположить, что над моей головой собрались уже такие зловещие тучи, которых не разгонит никакой ветер.

Как-то ко мне вошёл Младен в сопровождении двух гайдутинов, которые вели связанного янычара. Гайдутины вышли, а янычар остался стоять посреди комнаты.

— У него печальные вести для тебя, Якуб, — сказал воевода. — Тебе нельзя возвращаться к своим.

— Почему? — вскрикнул я.

— Гамид сейчас в большой милости у беглер-бея. Ему удалось убедить его в том, что изменник ты, что ты выдал мне письмо паши и все пароли. Ты объявлен вне закона… За тебя, живого или мёртвого, объявлена награда.

— О аллах! — простонал я, сражённый вестью в самое сердце. — Неужели это правда?

— Правда, ага, — подтвердил янычар. — У нас только и говорят об этом после разгрома полка спахиев в долине Белых скал.

Младен хлопнул в ладоши. Вошли гайдутины и увели янычара

— Теперь мне понятно, — сказал Младен, когда закрылась дверь, — почему Гамид стрелял в тебя и почему он выдал нам все о своём полке… Мы захватили полковую кассу — она пуста. Очевидно, Гамид ещё перед походом или после того, как согласился идти вместе с тобой к беглер-бею, выкрал деньги, а чтобы замести следы, решил свалить все на нас. Он рассчитал правильно: гайдутины, получив от него важные сообщения, убивать его не станут, а полковая касса во время нападения должна быть захвачена, и Гамид спрячет концы в воду. Тебя он пытался убить, чтобы отвести от себя подозрения, обвинив тебя в измене… Хитро? Похищение Ненко и Златки, тоже хорошо им обдуманное, ещё больше помогло. Теперь его чествуют как героя. Ещё бы: захватил детей воеводы, убил двух гайдутинов и сам вырвался из заточения! Ему верят, — ведь нет никаких оснований не верить, и награждают, повышают в чине и даже дают деньги для приобретения одежды, оружия и коня… А тебя все считают изменником.

— Клянусь небом, я отомщу ему! — воскликнул я, представляя те нечеловеческие муки, которым предам своего заклятого врага, как только доберусь до него. — Младен, умоляю, дай мне оружие! Дай мне коня! Я должен найти и покарать негодяя!

Но Младен охладил мой пыл.

— Тебя сразу же схватят янычары. Не надо спешить. Надо все обдумать… Я тоже горю желанием жестоко отомстить Гамиду за детей. Я уже дал приказание верным людям, чтобы они выследили его и убили, как собаку! Если и ты возьмёшься за это дело, то я уверен, что Гамиду не долго останется жить… Но ты не можешь открыто появиться в ставке беглер-бея, где, наверно, находится Гамид. Тебе надо изменить внешность. Так изменить, чтобы ближайший друг не узнал.

Младен говорил разумно. Я внимательно слушал. И тут мне пришло в голову стать дервишем или, что ещё лучше, меддахом. Я знал множество песен, сказок, легенд, умел хорошо играть на сазе[41], и мне легко было сыграть эту роль. Нужно только отпустить бороду и подобрать соответствующую одежду и саз. Я сказал об этом воеводе, он одобрил мой замысел.

Словом, со временем я стал настоящим меддахом. В высоком кауке[42] и поношенном джеббе[43], в стоптанных чарухах[44] из телячьей кожи, с торбой за плечами, в которой лежал саз и несколько ячневых лепёшек, заросший густой чёрной бородой, — таким я вышел однажды тёмным вечером из замка воеводы и направился в Загору.

Там я убедился, что меня действительно обвиняют в измене и что за мою голову, как и за голову воеводы Младена, от имени беглер-бея обещана большая награда.

Там я выведал, что Ненко беглер-бей сначала хотел посадить на кол, чтобы нанести воеводе удар в самое сердце, но почему-то передумал и отослал в Стамбул, в корпус янычар, где из маленького болгарина могли сделать преданного защитника Османской империи. Про Златку никто ничего не слышал.

В одном я не имел успеха — нигде не мог разыскать Гамида. Он как сквозь землю провалился. Видно, предчувствовал опасность и временно исчез из Загоры. Я осторожно расспрашивал о нем у янычар и спагиев, у торговцев и слуг беглер-бея, но никто не знал, куда он делся, хотя многие видели его при дворе беглер-бея недели две или три тому назад.

После этого я почти три года бродил по Болгарии в поисках своего врага. Не было того полка или заставы, где бы я не побывал, не было той дороги, по которой бы я не прошёл. Но все напрасно! Гамид как в воду канул.

И тогда я решил обойти всю страну, начиная со Стамбула до отдалённейших уголков её. Всюду я расспрашивал, смотрел, слушал. Ничто не проходило мимо моего внимания. Так прошло ещё несколько лет. И наконец я нашёл того, кого так долго искал.

Однажды я приехал в селение Аксу, которое носит то же название, что и речка и этот проклятый замок, привязал к дереву своего мула и нараспев стал зазывать к себе правоверных. Вдруг я увидел трех всадников. Они приближались ко мне. Передний, роскошно одетый, на чистокровном коне, показался мне знакомым. У меня ёкнуло сердце, хотя, по правде говоря, я почти потерял надежду встретить Гамида и бродил по стране больше по привычке, чем в надежде найти своего врага.