Невиртуальная реальность - [16]
Он выдернул листок и протянул пареньку. – Удачи. Привет семье.
Она закинула на себя руку мужчины, и они заковыляли дальше...
– Стой! – Максим резко остановился.
– Что случилось? – девушка испуганно смотрела в его лицо.
– Есть проблемы.
– Что? Что? – Ее глаза наполнились слезами.
Макс не отвечал, закусив губу. Потом, передумав, сказал:
– Готовить я не умею.
– И я! И я! – по-детски прыгая на одной ноге, кричала Рита.
– Ладно, чего-нибудь придумаем. Зубная щетка есть?
– Нет.
– Ладно, это совсем не проблема, – он подумал о трех нераспечатанных зубных щетках, купленных для подобных пожарных случаев. Правда, раньше их было больше...
Когда они почти дошли до высотных домов, снова раздался такой знакомый и такой страшный звук.
Выла сирена.
22
Девушка со всей силы прижалась к Максиму, спрятав лицо на его груди.
Из глаз ее полились слезы.
– По-по-пожалуйста, не бросай меня, если меня ранит. Ну, если убьет – иди, но ведь сразу не умирают. Ведь сначала должна вытечь кровь? Ты будешь со мной, пока я не умру?
Она подняла к Максу красные, зареванные глаза. Тот крепко обнял ее, бросив швабру.
На левую ногу уже можно было опираться.
– Все будет хорошо, милая, все хорошо. – Максим поцеловал ее в мокрый глаз, надеялся успокоить своим безразличием к сирене.
Он протянул ей горсть шариков.
– Вот. Держи. Будешь внукам показывать.
– Что... что это? – Рита испуганно заикалась, дрожа всем телом.
– Сувенир. Подарок от Насраллы, этим они заряжают «Катюши», что бы убить побольше людей. На Адаре этого добра навалом.
– Да! Я по телеку видела, – она поднесла руку к глазам. – Ой, какие они тяжелые!
«Вроде, очухалась». Он осмотрелся, толкнул ее к ближайшему подъезду и сержантским голосом скомандовал:
– Туда, и вниз, в подвал, я сейчас...
Сделав два шага, Рита обернулась, и, подскочив к Максу, ткнулась лицом в его щеку. Он почувствовал ее губы, холодный нос, мокрые глаза...
В душе что-то перевернулось.
По ступенькам, удаляясь, застучали каблучки.
Глубоко вздохнув, он посмотрел вниз, на безмятежное море, на корабли в порту, на серые коробки домов.
Подняв лицо к небу, Максим закричал, перекрывая сирену воздушной тревоги, обращаясь неизвестно к кому:
– И что же это происходит?!! И это есть ваша хваленая реальность?!! А?!! И что же тут реального?!!
В море поднялся столб воды, и через мгновенье по ушам ударил тугой звук взрыва.
Он нагнулся и истерично захохотал. И чем больше он вспоминал подробности сегодняшнего дня, тем смешнее ему было. Он смеялся над бомжем, над эфиопом в зеленом тракторе, над советом библиотекарше умереть с чувством выполненного долга, над своей непослушной ногой. Смеялся над эфемерной девушкой, готовой прыгнуть в постель незнакомого мужчины в надежде спрятаться там от «катюш», над колючей шваброй, над несостоявшейся встречей с Амалией...
Он хохотал, и слезы катились по его щекам...
Максим икнул и взял себя в руки. Он хлебнул воды, затем, набрав полный рот, выплюнул.
Страшно хотелось курить. Вытащив из рюкзака сигареты, Макс подумал о Рите. Не дождавшись его, она, дрожа от страха, может вылезти на улицу искать. Он с сожалением сунул пачку назад, подобрал швабру и заковылял к входу в подъезд. Невдалеке, почти одновременно грохнули два взрыва. Адар снова затягивало белым дымом. Безумный день продолжался...
P.S. Главное посвящение – Рите Вайншток. Она не пережила эту войну.
Люблю тебя. Пока я жив, ты существуешь. Вечная память.
Твой Давидка.
МИННОЕ ПОЛЕ «СТРАНЫ ДУРАКОВ»
1.
ВОЗНИКНОВЕНИЕ МИННОГО ПОЛЯ
Как-то у Армянского Радио спросили:
– Правда ли, что вы все время врете?
– Да, – ответило Армянское Радио. – Но мы всегда врем чистую правду.
Советский анекдот
– Рота, ра-а-вняйсь! Смирно! Та-аришь капитан! Рота связи для утреннего развода построена!
Старший сержант Рублев рывком опустил отдававшую честь руку. Отутюженная, ушитая согласно «дедовской» моде гимнастерка с трудом удерживала его мощное тело. Казалось, при любом резком движении она лопнет, открывая могучие мускулы.
По команде «смирно» солдаты рефлекторно не двигались, не моргали и, казалось, не дышали.
Капитан Старовойтов тоже перестал отдавать честь и проникновенно обратился к неподвижному строю.
– Товарищи солдаты! Дорогие мои воины! В этот тяжелый час, когда над хрупким ростком социализьма нависает черная тень американского империализьма и чугунный дамоклов меч израильского сионизьма угрожает нарушить спокойствие нашей мирной жизни, МЫ!! – Он ударил себя кулаком в грудь с такой силой, что покачнулся. – Как один человек! А... А... А...!! – Старовойтов зажмурился. Лицо его сморщилось. Он напрягся и замолчал. Стоявшие в первом ряду «духи» уставились в окаменевшую рожу командира роты, безрезультатно пытаясь понять, что же происходит под зеленой фуражкой с медным овалом. Задний ряд состоял из старослужащих, которые давно поняли, что логику и смысл в армейской службе искать бесполезно. Нужно просто отмучиться эти два года... А там!.. Свобода!
Стоящий справа от Максима белобрысый уроженец псковской области Федотов толкнул его плечом и подмигнул голубым глазом. Макс поднял брови и улыбнулся.
Пауза затягивалась. Кто-то из солдат мелко, быстро задышал, борясь с приступом смеха.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.